В строю палаццо сгинет каждый третий,
когда даст волю ненависти ветер
и зелень мёртвая лагуны
затопит площадей лакуны.
На мраморе Дворца проступят ясно
два грозных слова "acqua alta",
и, рыбьей чешуёй сверкнув, погаснет
мозаик византийских смальта.
И лик Сан-Марко исказит гримаса,
когда невидимой рукой
вдруг смоет краски с карнавальных масок
и кампанилла станет маяком.
Заплачут львы, их каменные слёзы
взломают патину каналов,
и сепией окрашенные грозы
разрушат стены Арсенала,
дугу Риальто рассекая в кровь.
Стон нерождённых кораблей
заставит дрогнуть медь колоколов,
разжаться лапы якорей
и побледнеть оттенок темно-красный
кирпичных стен Джудекки. Длинной фразой
ломаясь посреди строки,
простят друг друга старые враги,
чтоб в землю лечь. Рукою торопливой
заполнит смерть Венеции страницы,
и лодок погребальных вереница
в тумане сгинет - не излечишь глиной
пробоин раны. Дождь с косматой гривой
в полёте превращаясь в острый лёд,
земли достигнув, принесёт
беспамятство и смерть неисцелимым.
Сведёт стихия счёты, позабыв про жалость,
с надменным кондотьером на коне,
и то, что время долго силой взять пыталось,
безропотно исчезнет в глубине.
03.08.2008