Жалею. От этой дешевой драмы
Не остались длины рубцов и шрамов.
Так бы все, кто в глаза и ниже
Знали, что ко мне не ближе
Расстояний глубоких, как вечность.
Ненавижу свою безупречность.
Если б мятежного сердца увечия,
Вдруг легли б на холеные плечи,
Было бы и пронзительней. Проще
В пульс. Не вдаваясь в подробности.
Сказки. Маски. Оправдания лживые…
И игра для чужих в «строптивую».
В кружевном. Кошкой. Тронуться с места.
Только двум во мне слишком тесно.
Я растягиваюсь...а мятежное жутко сжимается,
Когда тело уже извивается.
Кружевное летит свободно.
Но мятежное стонет холодным.
Оно не прощает пухлым предательства,
Не понимает тоски обстоятельств.
Оно помнит тосканский хлеб,
И тот перво-последний побег,
Ищет розовый из секс-шопа
И секретный снимок той ***опы.
У него такая моя и отличная.
Рисовала ее бы часами. Личное.
От перестановки сумма меняется -
это тело с душой разрываются...
И тогда впопыхах. За белье. И в двери
И в сумерках. В ноги к нему. В колени.
А он снова в сердце клеймо. Не на плечи.
И хедлайнером гаснет последний мой вечер...