Я невозможной встречи жаждал,
Я путеводной ждал звезды…
Так в жизни любят лишь однажды –
И двор любой, и камень каждый,
И все скамейки и сады.
Но где и как прорваться к чуду,
Какой довериться звезде?
И я искал тебя повсюду,
А ты в ту ночь была везде…
Николай Стефанович
СТАЛИНСКИЙ ТОСТ
Уж Сталин не был шовинистом узким.
Но в памятный для нас победный год
он поднял смелый тост в Кремле за русский –
за мудрый, государственный народ.
В войну вождя мы уважали шибко.
Он, как Верховный, верно нам служил.
А тут еще признался и в ошибках
и тем сильнее нас заворожил.
Высокую оценку русским выдал.
их вклад в победу над врагом почтив.
И никого тем самым не обидел, -
он был суров, но сердцем справедлив.
И никому помыслить не пристало, -
мол, вождь дал званье, так бери, владей, -
что он поставил нас на пьедестале,
как новых богоизбранных людей.
Горжусь: я русский. Был знаком с войною.
Дружу со всеми, кто душою чист.
И оскорбляюсь, слыша за спиною
от неких свыше избранных: - Фашист!
Я не таков. Хотя и не кристален.
Но счастлив я, что в тот великий год
нас, русских, оценил по праву Сталин.
как созидающий страну народ.
И если подходить по мерке строго,
не всем Создатель шанс такой даёт,
хоть и равны вселюди перед Богом,
но сколько их в рассеяньи живет!
И в День Победы – в радость, не в нагрузку
я каждый год, - теперь и в новый век, -
по-сталински подъемлю тост за русских,
как воин, патриот и человек.
Александр Игошев
КАК МОГЛИ МЫ ТАК НИЗКО ПАСТЬ,
В ЖЕРНОВОЙ ПОПАСТЬ ОБОРОТ?
ЭТА ТРИЖДЫ НЕ НАША ВЛАСТЬ,
ОТТОРГАЮЩАЯ НАРОД.
ЖЕРТВЫ ТРЕБУЕТ ВСЕ НАГЛЕЙ,
ОСМЕЛЕВ, ЗОЛОТОЙ ТЕЛЕЦ.
ТОЛЬКО ВЕТЕР СРЕДИ ПОЛЕЙ,
ТОЛЬКО ГНЕВНЫЙ НАДРЫВ СЕРДЕЦ.
НАМ ИЗ ХРАМОВ ИЗГНАТЬ ПОРА
ТОРГАШЕЙ - ИУДИНЫХ СЛУГ.
УЖ БЕЗСТЫДНЫЙ ЗВОН СЕРЕБРА
ЗАГЛУШАЕТ МОЛИТВЫ ЗВУК.
ЕСЛИ СОВЕСТЬ РАЗВЕЯТЬ В ДЫМ,
ВЫЕСТ ОЧИ НАМ И РОСА.
ЕСЛИ ПРАВДУ НЕ ОТСТОИМ,
НАС НЕ ПРИМУТ И НЕБЕСА...
Николай Рачков, СПб
БАЛЛАДА О БЕЛЫХ ЛЕБЕДЯХ (НЕ ВЗЯЛ)
… Позабыть все это лучше мне бы. Но не позабыть!.. Собравшись с духом, расскажу, как фронтовое небо осыпалось лебединым пухом. Осыпалось в воду белым прахом. Низвергалось в волны красным ливнем. «Пошутил» в тот день фашист с размахом – из зениток, у «Пишмаша», над заливом. Дюжиной стволов по птицам били. И не стало лебединой эскадрильи. Наш комбат скрипел зубами: - Гады! – И ругался так, что дальше некуда. – Дать бы сволочам! А где снаряды? Весь запас на батареях – полкомплекта… (Строг в блокаду был учет расхода). Шла война сорок второго года. Шла волна по Финскому заливу. Мы смотрели на волну со страхом. Клин низвергся в воду красным ливнем. Клин осыпался в волну белесым прахом.
Мы с Савватием в тот день (не по наряду) в снайперскую вызвались засаду, записав в итоге дня для сведенья: он – за лебедя и я – за лебедя! Павел Булушев (стр.189)
РОДИНА
Малая родина или большая –
Все это Родина, как ни зови.
Силу дает и надежду внушает.
Боль утоляет и учит любви.
Малая родина или большая –
Все это Родина, только одна.
В миг, когда рушится все и ветшает,
Только и держит на свете она.
Малая родина или большая –
Все это Родина, все ее свет.
Время приходит – и каждый решает
Родина есть или Родины нет.
Евгений Нефёдов
Молитва
Я люблю смотреть, как плачут свечи
В храме Божьем перед образами,
Заливая жаркими слезами
Худенькие восковые плечи.
Встану пред иконой Чудотворца
И воскликну: «Отче Николае!
От печалей и скорбей сгораю,
Вместо сердца ощущаю солнце».
Душу вышептать в священный воздух.
Что слова, как влить в них синь полета?
Только знаю - рай на крыльях звездных
Спрятан там, за строгостью киота.
Я глаза неспешно поднимаю –
Лучиками мокрые ресницы.
Повторяю: «Отче Николае…» -
И не знаю, как еще молиться.
На иконе темной и старинной
Небо пишет красками святыми,
Затихают восковые гимны,
И печаль уходит вместе с ними.
Наталья Пискунова, СПб
Мы говорим, что все оценит время.
А впрочем, всемогуще ли оно,
Когда ему, бегущему за всеми
И уследить, наверно, не дано.
Да, времени полет, конечно, вечен,
Но как ему, грядущему, найти
Того, кто был, так сказать, отмечен
В уже своем исчезнувшем пути.
Уже он погребен, его забыли,
И те, кто знал, уже погребены,
И разве лишь в одной архивной пыли
Деяния его сохранены.
Вот почему на время есть надежды,
И ставит время вечную печать,
Но все же лучше было бы нам прежде,
При жизни человека замечать.
Николай Флеров
Замыслив, как убийство, обладанье,
Я злой мечте противиться не мог
И в улице, не знающей названья,
Нетерпеливо обрывал звонок.
В прихожей темень… Спинки старых кресел,
Покой, рожденный одиноким сном,
Я все учел, предугадал и взвесил
Холодным и насмешливым умом.
Завязли шторы в зарослях туманов,
Загрохотал откинутый засов,
И в тихий сон кроватей и диванов
Ворвался бой невидимых часов.
И наступило вдруг оцепененье,
И ты, белея, подошла ко мне,
И вековечный холод преступленья
Прошел мгновенно по моей спине.
Как будто мир как рухнувшее зданье
Иль ураган, ломающий тростник,
И я – убийца с хриплою гортанью,
И слышу жертвы пересохший крик.
Приснится разве? Сон жесток и долог,
А вот пока спрошу начистоту:
Укажешь ли, премудрый криминолог,
Всех, перешедших смутную черту?
Сергей Марков †1979
Наступление (1916)
Та страна, что могла быть раем,
Стала логовищем огня,
Мы четвертый день наступаем,
Мы не ели четыре дня.
Но не надо яства земного
В этот страшный и светлый час,
Оттого что Господне слово
Лучше хлеба питает нас.
И залитые кровью недели
Ослепительны и легки,
Надо мною рвутся шрапнели,
Птиц быстрей взлетают клинки.
Я кричу, и мой голос дикий,
Это медь ударяет в медь,
Я, носитель мысли великой,
Не могу, не могу умереть.
Словно молоты громовые
Или воды гневных морей,
Золотое сердце России
Мерно бьется в груди моей.
И так сладко рядить победу,
Словно девушку, в жемчуга,
Проходя по дымному следу
Отступающего врага.
Николай Гумилев
Среди миров, в мерцании светил
Одной Звезды я повторяю имя…
Не потому, чтоб я Ее любил,
А потому, что я томлюсь другими.
И если мне в сомненье тяжело,
Я у Нее одной молю ответа,
Не потому, что от Нее светло.
А потому, что с Ней не надо света.
Иннокентий Анненский †1909