Александр Резанов
В день,
когда я вернусь…
Стихи
2001
Возвращение
Ветры, волны и льды потрепали мой плот –
Из всего, что могло,
лишь душа не промокла…
В день, когда я вернусь,
будет очень тепло
(Даже если мороз разрисует все стёкла).
Обогреет мне душу улыбок маяк.
И пускай по бортам злые льдины колотят –
Встретит радостно пристань родная моя
Подплывающий, счастьем лучащийся плотик.
… И того, кто дорогу сумел превозмочь,
Ждут и слёзы, и пир, и награда иная:
В день, когда я вернусь,
будет чудная ночь….
Но об этом никто никогда не узнает.
* * * *
В этом мире, наполненном болью потерь,
Где найти своё место под солнцем
непросто,
Улыбнись – и внезапно откроется дверь
в край мечты,
Как на светлый сияющий остров.
Не устань улыбаться, когда тяжело.
Не устань улыбаться, когда очень плохо.
Если губы спекло, если скулы свело,
Всё равно продолжай улыбаться – не охай.
Улыбайся, пусть даже возможности нет.
Хоть готов закричать
и раскиснуть от плача.
Улыбнись… и однажды получишь в ответ
Белозубый привет от шалуньи Удачи.
* * * *
Гале
Смотрю в твои глаза. В них что-то есть:
Усталое, как перекур рабочих;
Игривое, как ласки в белой ночи;
Певучее, как радостная весть.
Но не хотел бы твой увидеть взор
Обидой опалённым и потухшим,
Холодным, безразлично-равнодушным,
Как вымытый казённый коридор.
Кулёчек
Дочке Оле к 10-летию
Десять лет назад, весной
Восемьдесят … с чем-то года,
Мне кулёчек расписной
Показали сквозь окно
(С бантиком по детской моде).
Закричал кулёчек: «О!…»
Я, конечно, сразу понял
То, что Олей звать его,
Что покушал он и вот
Рад, что папа им доволен.
А когда я шёл домой,
Прыгал даже по дорожке:
«Вундеркинд кулёчек мой!
Прочитал он шрифт прямой
С цифры «10» на окошке!»
… Рос тот маленький кулёк.
И дорос до первой даты.
Стал и строен, и высок …
Попрошу еще разок
Буквой прочитать «десяток»!
Поединок с Судьбой
Раунд номер два на ринге жизненном…
В воздухе – как яркой пыли взвесь:
Это от удара искры брызнули.
Не нокаут, но нокдаун есть …
Тру звенящий лоб перчаткой правою.
Рефери уже ведёт отсчёт:
«Три, четыре, пять» …
а я все «плаваю» …
«Восемь» … поднимаюсь. Кровь течёт.
Зал охрип от крика. Даже встали все.
Что ж, Судьба, продолжим дальше бой.
Да, нокдаун! Только ты не радуйся!
Хоть, конечно, этот раунд – твой.
… Гонг звенит. На стульчик
молча падаю.
Секундант наносит свежий грим.
Бой тяжёл. Но всё ж немного радует
То, что первый раунд был моим.
Всё тогда во мне о счастье грезило.
Ведь, ещё не огрубев в борьбе,
Дрался я легко и даже весело –
Доставалось от меня Судьбе!
Я держал трибуны в напряжении,
Ловок, лих, самоуверен, зол …
Но исчез контроль над положением.
А потом – удар … канаты… пол.
Ладно! Третий раунд – он решающий.
Значит, шанс ещё последний дан.
Мне помогут бывшие товарищи.
Ну и мой прекрасный секундант
(Секундантка мне попалась – умница.
И у нас всё будет хорошо.
Машет полотенцем и волнуется) …
Гонг на третий раунд. Я пошёл!
* * * *
Конечно, жизнь не праздничный салют…
Но всё-таки не плаха и не дыба,
Раз есть ещё кому сказать: «Люблю!»
И есть ещё кому сказать: «Спасибо!»
…Покуда человек не одинок
Нам очень–очень многое дано.
Геометрия
Северодвинска
Аэродинамические трубы,
Протянутые с севера на юг,
То – летом – кожу бризом
приголубят,
То – осенью – толкают
ветром грубо,
А то – зимой – спасёт
лишь только шуба,
Когда пурга захлещет
снегом вдруг …
Кто ж так нарезал сеть
проспектов-улиц,
Чтоб ветеркам-ветрищам
вволю дулось?
Ночная радуга
Пусть кто-то скажет: «Не бывает
На свете радуги ночной!»
Отвечу:
– Есть! Она прямая:
«Буханкой», а не «калачом».
Она пошире, покороче,
Чем сродница её, дуга.
Висит как сказка в белой ночи …
На сказки Север наш богат!
Город-корабел
Прекрасному городу
Северодвинску
Из прибрежных брызг
Беломорской сини,
В пене белой ночи,
Для великих дел,
Встал Северодвинск,
Щит морей России,
Труженик-рабочий,
Город-корабел.
Чистый как вода
Северного моря.
Свежий как порыв
Ветра на заре.
Будь таким всегда –
Бурям непокорен,
Строен и красив –
Страж родных морей.
…С волн сдувает бриз
Солнечные блики.
Разыгравшись, ставит
Дыбом гребни вод …
Строй, Северодвинск,
Для Руси Великой
Мощь морской державы –
Сильный, крепкий флот.
Спасатели
Ребятам из МЧС посвящается
Те, кто выбрал профессию
Чьи-то жизни спасать,
И глядят вроде весело,
Да … грустинка в глазах:
Бед на свете – немеряно…
Трудно было б стране
Без простых и уверенных,
Этих славных парней.
Катастрофы, аварии –
Их немая печаль.
И болят раны старые
На грозу по ночам.
Только как же иначе-то!
Ведь за тех, кто спасен
Часто кровью заплачено,
Честно отдано все.
Тут не просто ответственность –
Душу надо вложить,
Чтоб вернуть в зонах бедствия
Жизни право на жизнь.
И тепла их душевного
Не иссякнет запас
Всем познавшим лишения
Не позволив пропасть.
Дома жены волнуются,
Дожидаются их.
А ребята на улицах
За детей несвоих
В стен разрушенных месиво
Рвутся как на войне.
Ведь спасатель – профессия
Настоящих парней.
Да, порой у спасателей
Равен подвигу труд.
Но хоть в бурю, хоть затемно,
А на помощь придут;
И надежда последняя
Если все-таки есть –
Миг Чудесный Спасения
Принесет МЧС.
… Те, кто выбрал профессию
Чьи-то жизни спасать,
И глядят вроде весело,
Да … грустинка в глазах:
Бед на свете – немеряно…
Трудно было б стране
Без простых и уверенных,
Этих славных парней.
* * * *
Хоть, увы, кто упал – тот пропал,
Но, кося грешных нас как колосья,
Смерть порою совсем не слепа,
И не скосит, а только подкосит.
Этим наши изменит пути,
Разум даст … и, бывает, подарком,
От косы в душу искра влетит,
Чтоб зажечь её пламенем ярким.
Вмиг захочется много успеть,
Много высказать, многое сделать,
Превозмочь рядом ждущую смерть,
Силы выложив все до предела;
Победить … но уже не затем,
Чтобы жить для себя, а – потомкам.
Или ищущим путь в темноте
Рассказать как всё сущее тонко,
Как мир хрупок, как люди слабы,
Как нельзя жить с собою в разладе
И плестись по дорогам судьбы
Только прихотей низменных ради.
… Этот опыт с пути в Никуда
Нам на пользу работает явно,
И по сути своей не беда,
А удача … как умный наставник.
Деревянному аисту
во дворе
Грустный аист застыл, как картина.
Деревянный, увы, не живой.
Вспоминает, как нёс Буратино
В старый домик, заросший травой.
Но состарилась гордая птица
От погодных напастей и бед:
По ночам уже крепко не спится,
Мочит дождь и грызёт короед …
Всё ж, переча природным законам,
Аист снова собрался в полёт.
На несчастья смотря умудрено,
Он-то знает: и это пройдёт.
Баллада
об исчезнувшем народе
Жил хороший простой народ…
Но, исполнив вождя каприз,
Раз собрался идти в поход
Вверх по речке бегущей вниз.
И один лишь седой старик
Всех упрашивал–заклинал,
Что-то странное говорил:
Что, мол, «страшная вещь – война»,
Что «война – это море зла» …
Но сказали ему: «Уймись!»
И ушли… Вскоре кровь текла
В водах речки бегущей вниз.
Не вернулся назад никто.
А над речкою тишина
Старику подтвердила то,
Что ужасная вещь война.
… Так исчез неплохой народ,
Словно клин перелётных птиц.
И лишь ветер о том поёт
По-над речкой бегущей вниз.
Питерская зарисовка
Строгих улиц ночной парад
Принимает уснувший город.
Он, как вышколенный солдат,
Дремлет стоя, красиво, гордо …
Но проснутся под утро львы.
Пётр неслышное слово скажет,
И разводит туман с Невы
По постам–постаментам стражу.
… Вдоль Невы восхищённый лев
Тихо крался, пока все спали.
И, упруго окаменев,
Замер чутко на пьедестале.
Очарованный красотой,
Сильной шеей качнул игриво,
Разгоняя туман густой
Отраженный росой на гриве.
И, чтоб улиц покой беречь,
Белоночной красой омытых,
Заиграл под буграми плеч
Мускулисто тугим гранитом;
Зубы мощные обнажил,
Когти тоже … на всякий случай …
Эта ярость – лишь миражи:
Он же добрый, наш страж могучий.
* * * *
Мечты – как флаги яркие.
Они нас вдаль поманят.
Достигнуть их пытаешься …
И если повезёт,
То флаги рваной тряпкою
Сгниют в твоем кармане,
Пока бежишь за новыми,
Спеша за горизонт.
Кривая жизни
Детство. Беспечная юность. За ней –
Зрелости годы как пик Эвереста.
Мудрость приходит с уходом страстей…
И по кривой угасает до детства.
* * * *
Гляжу с тоской на календарь:
Пятнадцать дней до лета,
А за окном опять январь
Всё красит белым цветом.
Зачем вернулся он назад?
Чтоб показать нам силу? …
Ну, хорошо, пусть показал:
Три дня пурга бесилась,
Сугробы снега намело …
Но всё чего же ради?
Ведь скоро вновь придет тепло,
И всё растает за день.
… Гляжу с тоской на календарь
Как тот индюк из супа:
Ох, разбуянился январь,
Пургой сморозив глупость!
16.05.2000.
* * * *
Дождливый декабрь и заснеженный май –
Сюрпризы пошли год за годом …
Кому же должны мы сказать «ай–яй-яй»
За то, что случилось с погодой?!
Увы, но похоже, что сами себе.
Ведь то, что несётся прогрессом,
Всю тяжесть природных естественных бед
Легко перевесит раз в десять.
Экологическое
Вымрут зоологи, вымрут ботаники,
Фауну с флорой оставив историкам,
И поспешим мы, подобно «Титанику»,
К той мировой катастрофе, которая
Скрутит спираль эволюции с датами
К точке, где с палкой бродили двуногие …
Эх, Homo Sapiens, семя приматово,
Айсбергом станет тебе экология!
* * * *
Мы как вирусы: биомасса,
Что заполнила всю планету.
Только вирусы экстра-класса,
Что в итоге вдвойне опасней
(Даже ум раздобыли где-то).
Только, морды сменив на лица,
Мы, что можем вокруг – калечим:
Лисы–зайчики – по зверинцам;
Зелень разную – по теплицам;
Всё, короче, по-человечьи.
А остатки живой природы
Добиваем уже как можем:
В небо - окиси углерода;
В землю – яды; отходы – в воду
(Впрочем, яды туда же тоже).
Испоганили всю планету!
Ох, на вирусы как похожи:
Жить–то любим в тепле и свете,
Но при этом совсем как дети
Бьем и пачкаем всё, что можем.
Бесцельность бытия
Слаб человек (в том нашей нет вины),
Но для судьбы он - каждодневный автор.
Мы много сделать на земле должны …
А всё стремимся отложить «на завтра».
Так, в юности, откладываем жизнь,
На суету сменив большие цели,
Пока не превратится в миражи
Всё то, что мы могли, но не успели.
И гложет мысль: «Ах, сколько б сделал я,
Лишь можно было б жизнь начать сначала?!»
Но всё сожгла бесцельность бытия,
Оставив пепел старческой печали.
… Увы, но опыт юности не дан.
И, сверив курс по компасу капризов,
Сперва рванёмся в жизни океан
Ловить сачком сверкающие брызги.
Затем, пройдя порядочный зигзаг,
Увидим, что поймали только воздух …
Бесцельность бытия – плохой маяк.
Да только, жаль, доходит это поздно.
Вычеркнутый из жизни
Он долго жил. Но делал это зря.
Как будто занимал чужое место.
Увы, огромный жизненный заряд
С годами поглотила бесполезность …
Без лишних слов, без траурных речей,
Его зарыли буднично и просто:
Он даже после смерти был ничем,
Забытый на поминках с третьим тостом.
За что ему подобная судьба?
Силён, умён, довольно образован …
Из парня водка сделала раба,
Раба похмельножаждущего зова.
… История, конечно, не нова.
А, впрочем, под луною всё не ново.
* * * *
Спивается великая страна…
Увы, ещё один дефект свободы –
Доступность спирта, водки и вина
При полной бездуховности народа.
Питательная почва для питья
Не та, что с водки сняты все запреты –
Бесцельность жизни, серость бытия,
Замена всех моральных норм монетой.
… Я не прошу ввести «сухой закон»
(Всё это пережили россияне),
Но превратится в похоронный звон
Застольный бряк наполненных стаканов.
* * * *
Вроде все в порядке с головой,
Только что-то мы недоглядели.
Нас пугали Третьей Мировой …
А она прошла на самом деле:
Без кошмара атомной войны,
Без разгрома оборонной мощи,
Смяли экономику страны …
Путь в обход всегда намного проще.
Мы крепили армию и флот –
Оказалось, не нужны солдаты,
Чтоб притих поверженный народ
Населяя «сырьевой придаток».
Взяли нас, не тратя лишних слов,
И спокойно, методично, хмуро
Провели экспансию умов,
Подменили на эрзац культуру.
Но я верю – близок поворот.
Хоть бесплатных плюшек не бывает –
Мы поскачем, понесемся влет …
Ваня только долго запрягает.
1995
* * * *
В года лишений, бед, невзгод, тревог
Смерть вырывает лучших из народа …
Быть может мы и вымрем от того,
Что сгубит нас шлаковка генофонда.
В магазине
Женщина «возраста маленьких внуков»
Шёпотом что-то кричит про себя.
Стынут ее огрубевшие руки,
Мелочь в пустом кошельке теребя.
Руки рабочие: вздутые вены,
Твердых мозолей бугрятся бока.
И наболевшее «Цены! Ах, цены! …»
Так не подходит к неженским рукам.
Да, понимаю, обидно до боли,
Честно работая, честно трудясь,
К финишу жизни иметь лишь мозоли
И идеалы, что втоптаны в грязь.
Но оглянитесь: не так уж всё плохо;
Вы, хоть не сыты, но голода нет;
Поводов много поахать–поохать,
Но ни одной из действительных бед.
Да, понимаю, привыкнуть непросто
К мысли, что мало надежд на успех …
Лишь бы душа не покрылась коростой,
Коркой обиды на всё и на всех.
1995
* * * *
Когда припёрло бедами к стене,
И тяжко так, что опустились плечи –
Найди того, кому ещё трудней
И помоги … и сразу станет легче.
* * * *
Из дураков кричащих: «Сам дурак!»,
Умнее тот, кто замолкает первым.
Светлей не станет непроглядный мрак
От факта, что его назвали «белым».
Хоть истина такая не нова,
И мы её давно прекрасно знаем,
Но почему, купившись на слова,
Вновь верим болтунам и краснобаям?!
… А, впрочем, нет. Ведь поумнел народ.
И если кто-то много обещает,
То понимают все: он просто врет
(Как говорят «следите за вещами») …
Но даже продолжая понимать,
Что кто-то за нос нас усердно водит,
Поверим тем не менее опять.
И в этой вере – нравственность народа:
Ведь судим по себе о ближнем. Да-с!
А потому обмануты не раз.
* * * *
Сколько хороших идей и намерений
Ждал в этой жизни печальный финал?!
Сколько же сил понапрасну растеряно?!
Мы не узнаем: никто не считал …
Так повелось ещё с Рима и Греции.
В Спарте трагично смешной прецедент:
Вывели воинов жёсткой селекцией,
А полководцев талантливых – нет.
Дальше – Европа, Россия, Германия.
Масса прекрасных и умных идей.
Строили «… измов» красивые здания.
А результаты тех строек – в суде.
… В пене, в крови, как трофейные лошади,
Скачем дорогами чьей-то мечты.
А под ногами – надежд наших крошево.
Сколько их вмято там … ярко пустых! …
Ломовики - ломаки
Кто-то памятник, память громит.
Кто ворует станков детали …
След теряется в скупке лома:
В скупке лома цветных металлов.
Кто сдал кабель. Кто с теплотрассы
Снял обшивку перед зимою …
Лом?! Нет, совесть сдают на массу.
Получая гроши … как стоит.
* * * *
Мы, наверно, не родились,
А нашли нас в гнилой капусте:
Аист сверху забросил вниз,
В холод, мрак, на сырую пустошь.
Та капуста давно сгнила.
Старый аист свалился с крыши.
Но миазмы былого зла
Всё сильны, и мы ими дышим.
… Я не прав?!. И сказал не так?!.
Это злобы и грязи сгусток?!.
Почему ж наша жизнь – бардак,
Где мы топчем людей и чувства?
Почему под слепым дождём,
Мы спешим, оставляя сзади
Слабых, втоптанных в грязь … и ждём,
Что придет незнакомый дядя? …
Все проблемы за нас решит,
Твердо, строго внушит запреты,
Отворит саркофаг души,
И она запоёт от света.
… Нет, душа продолжает спать.
Не нужны ей ни свет, ни воля…
Отморозил её, видать,
В том холодном капустном поле.
1993
Козлы и капуста
(Не по О.Генри)
Козла пустили в огород.
Доволен он: и ест, и пьёт.
А, чтобы елось веселей –
Привел козу, козлов–друзей
И всю козлиную Семью.
Едят и пьют. Едят и пьют …
Но от проделок козьих морд
Стал что-то чахнуть огород.
И – как судьба-шалунья зла! –
Подходит срок прогнать козла.
Увы ему! … Но у межи
В навозе пугало лежит
(Его пустить бы на золу,
Но так – невыгодно козлу.
Ведь маска «внешнего врага»
Удобна, чтоб своих пугать:
Верёвку «дёрг», и – ой-ёй-ёй! –
Стоит страшила с бородой).
Так вот. Козлу пришёл черёд
Позащищать свой огород
От всех и вся … и он вопит
(Дёрг – дёрг): «Бандит!
(дёрг-дёрг) Бандит!
Не время дрязги разводить!
Смогу спасти вас я один!
Ведь так как все ни бе ни ме,
То огород оставьте мне.
И обалдеет весь народ!»
… Козла пустили в огород.
1999
Речь
Бык говорил:
– Хоть и жить интересно,
Знайте, телята, что в вашем лице,
Ради всеобщеземного прогресса,
Мы выполняем великую цель.
Хватит, ребятки, вам мукать-мемекать,
Травку щипать на зелёном лугу –
Надо телесно кормить человека …
Сам бы пошел! Да, увы, не могу:
Стар я … А вы, молодые телятки,
Светоч прогресса кормите собой!
Будем держать дисциплину в порядке
В стаде, что нынче пойдёт на убой!
Бреши погибших пополним собою!…
Бык прослезился, вздохнув тяжело.
Стадо откормленных юных героев,
Гордо ступая, на бойню пошло…
1995.
* * * *
Плывёшь и чувствуешь, что всё,
Что не осталось сил…
Не надо вверх тянуть мосол
И помощи просить.
Туманный берег далеко –
Так и не рвись к нему,
Не суетись как паникёр,
А сделай по уму:
Расслабься и на спину ляг,
И думай, чуть гребя,
Что не вода твой главный враг,
А страх внутри тебя.
Что губит паника людей,
И беды им несёт.
…И так не только на воде –
Везде, всегда, во всём.
Молодым
Предложат уколоться – не спеши.
Стать внутренним рабом всегда успеешь:
Наркотик – это клетка для души,
И клетка будет с каждым днём теснее.
Пусть скажет друг: «Я пробовал, и вот
Не стал рабом, а весел и свободен»…
Не торопись! Два месяца пройдет –
И постареет друг… Причем – на годы.
Но это – тело. Ну, а с головой
Дела похуже: он ребёнком станет.
И вся самоуверенность его
Растает в наркотическом дурмане.
Исчезнут также совесть, интеллект,
Весь яркий спектр обычных чувств хороших
И даже вера, что «в любой момент
Захочет если – вмиг колоться бросит».
Вот тут подумай: хорошо ль ему,
Живущему с укола до укола?…
А через год порадуйся тому,
Что не отдал за кайф ни ум, ни волю.
Матч Россия-Исландия /0:1/
в октябре 1998 года.
Доказали этим матчем,
Что нам равных нет в футболе:
Как ударим – гол!.. Жаль, мячик
Раз ударили всего лишь.
Но красиво: головою,
Да в «девятку», с разворота.
Все трибуны выли воем…
Гол-то был в свои ворота.
…«Не стреляйте в пианиста:
Он играет, как умеет»…
Не пинайте футболистов –
Дайте тренеру по шее!
Осмысление бессмыслицы
Лето. Зной. Изгибистая речка.
И рыбак сидит в цветной рубахе.
Вдруг за поворотом, недалече,
Слышен злобный крик: «Пошел ты на фиг!»
Ну, рыбак, конечно, удивился.
Вдруг опять за тем же поворотом
Тот же крик дурной до неба взвился:
«Да пошел ты на фиг!» – на кого-то.
И из-за изгиба речки, ходко,
Рыбу всю в округе растревожив,
Надувная вылетела лодка
С мужиком гребущим парой ложек…
Начал рыбачёк скрести в затылке:
- Вёсла где? – и хохотнул без страха. –
Вместо ложек взял бы лучше вилки…
А в ответ опять: «Пошел ты на фиг!»
…Так и жизнь: без парусов, без весёл,
Вынесет однажды на стремнину –
Сразу рыбаки … сперва с вопросом,
А потом издёвку бросят в спину.
Ты гребешь, стараешься как можешь,
Выбирая средства, чем получше,
А они тебя же, с умной рожей,
С берега (!) на лодке плавать учат.
Ну и посылаешь их подальше,
Загребая с опытным размахом,
Повторяя честно и без фальши
Всем подряд одно: «Пошел ты на фиг!»
* * * *
В реках, питающих море Культуры,
Тонут безвестными сотни людей.
Или на мель выползают понуро,
Не продержавшись и дня на воде.
Мало кто всё же до моря доходит.
Но и дошедшим везёт не всегда:
Время–прибой вместе с ветреной модой
Бросят на берег… и схлынет вода.
Реки поэзии, музыки, прозы
Вольно текут. Но, бывает, подул
Ветер с политики – грянут морозы –
Бездарей толпы резвятся на льду.
Все захламят мелкописанным сором.
Но по весне звонко колется лёд
И уплывает дотаивать в море.
Солнышко правды снежок уберёт,
Высветит несколько ярких фамилий…
Только прилавки морских берегов
Вдруг заполняются грязью и гнилью,
Кровью, да разной натурой нагой.
Но почему так оно?! Непонятно!
Впрочем, и в море, вольготно, легко,
Плавают сплошь маслянистые пятна…
Видно, какой-то природный закон.
* * * *
К знанию можно стремиться всю жизнь…
В мысленном поле незримом,
Вехи открытий ведут до межи,
Что недалече от нас и лежит.
Дальше – мелькают идей миражи,
И… горизонты за ними.
* * * *
Неплохо бы в один прекрасный день
Найти всё то, что потерял когда-то:
Всю мелочь и другую дребедень
Поднять с земли одним огромным кладом.
…Развал зонтов, перчаток и часов…
А это что?! Глазам своим не верю:
Среди вещей забытая Любовь…
Она, пожалуй, главная потеря.
Пожар во Дворце Любви
Строили с тобой Дворец Любви.
Завершили… Вышло очень мило.
Но потом, обиду в узел свив,
Я закинул факел под стропила.
Полыхнуло ярко, хорошо…
А виновник, скрывшийся во мраке,
Через Мост Надежды перешёл,
Чуть подумал… и – опять за факел.
…Кто рассудит: сколько чьей вины
В том, что обожгло обидой души,
Что мосты меж нами сожжены,
Что Дворец Любви пожар разрушил?
Кто ответит: кто же виноват,
Если сам в себе любовь угробил,
Поселив в своей душе разлад
Горькой смесью жалости и злобы?
Злобы на того, кто был во мне,
Кто раздул в пожар огонь обиды,
Кто, как поджигатель на войне,
Враг всему, и всеми ненавидим.
…Грустно, но нельзя опять начать
Строить наш Дворец на пепелище,
Где в золе копается Печаль,
И обрывки фотографий ищет.
* * * *
Что кричать, мол, «не ладится всё,
Обстоятельства давят и душат»?!.
Жизнь – тельняшка. Потом повезёт.
А пока что «чем хуже - тем лучше».
Чувства – маятник. Если тебе
Очень плохо, то это лишь значит,
Что, дойдя до вершины всех бед,
Жди ответной отмашки-удачи.
Так что, если накатит беда –
Надо верить: рассеются тучи,
И невзгоды пройдут без следа.
А пока что… «чем хуже – тем лучше».
* * * *
Всё! Достали! Доканали! Довели!
Вот возьму с собой на всякий случай зонтик
И исчезну: убегу за край земли,
Вместо двери хлопнув сзади горизонтом.
Если даже треснет он, то не беда:
Будет щёлочка у самого, у края
(Может даже загляну в неё когда –
Всё бывает! – вдруг вернуться пожелаю).
А не треснет – значит, тоже наплевать:
Я по сторону другую буду где-то…
Это надо же настолько доканать,
Что готов канать почти до края света!
* * * *
Порою клеить ярлыки спешим,
Об тех, кто рядом «вытирая ноги»,
И… одиноки как анчар в итоге.
…В максимализме – дальтонизм души.
Гимн разлуке
Любовной лодке угрожает быт –
Разлука на плаву её удержит…
Уж лучше память добрую хранить,
Чем, маясь, слёзы лить о надоевшем.
А потому, когда приходит срок,
И ваш очаг семейный гасит скука –
Пора в дорогу отправлять челнок
До пристани с названием «Разлука».
И, лишь на суше отдохнув сполна,
Затем опять пускайтесь в путь по водам.
…Разлука – если вовремя она –
Спасение любовных ветхих лодок.
* * * *
Как мы поздно понимаем
Горечь жизненных ошибок!…
Как безногий под трамваем.
Как смутьян, хрипя на дыбе.
Тот и тот во что-то верят,
Вьются, крутятся, елозят.
Но осознают потерю,
Вдруг поняв, что слишком поздно.
…Так и мы. А жизнь – как рельсы…
Через них перебегаем –
Хлоп! – и мир куда-то делся:
Мы без ног и под трамваем.
Закричим, забьёмся в муках,
Осознав серьёзность раны.
Смотрим: жизнь нам крутит руки,
Как какому-то смутьяну.
И свернув вразрез природе,
К потолку взметнёт их дыбом…
Вот тогда до нас доходит
Горечь жизненных ошибок.
* * * *
Не унижай упавшего врага.
Заденешь гордость – он возжаждет
мести…
Маэстро Случай выдумкой богат,
И что он отчудачит – неизвестно:
Быть может, и тебе лежать в ногах…
Не унижай упавшего врага.
Зачем тебе его надрывный крик?!
Не надоело разве ненавидеть!
Хотя бы раз порви кольцо интриг –
И сразу распадётся цепь обиды.
И так ты очень многого достиг –
Зачем тебе его надрывный крик?!
Скажи ему: «Иди!», взглянув в глаза,
Убив в себе желание калечить.
Спусти свою вражду на тормозах,
И он же первый подойдет при встрече
Без мысли за обиду наказать…
Скажи ему: «Иди!», взглянув в глаза.
…Не унижай упавшего врага…
* * * *
Тяжело терять друзей, но жизнь разводит:
Где – из лени, где – по дури,
где – по блажи…
Кто-то сел (и не разок, и не на годик).
А другому вне семьи ничто не важно.
Третий пьёт который год не просыхая
(Забегает, если не на что напиться).
У четвёртого – дела. Не отдыхает.
Пятый стал богат и нынче – за границей.
Все мы были неплохие парни вроде,
Но летят года и дружба наша меркнет…
Тяжело терять друзей, но жизнь разводит
По каким-то по своим, по жёстким меркам.
Трава
Мать–природа всё-таки права:
Хоть отдельно каждый уникален –
Вместе мы обычная трава,
Что растёт по всей земле веками.
Кто ответит: как, и почему
Биллионы тех травинок-нитей
Канули в беспамятство, во тьму,
В бесконечность судеб позабытых?..
А они любили, как и мы,
Верили, боролись и страдали,
Напрягали светлые умы,
Шли искать неведомые дали.
Почему же всем один итог:
Тихо сгнить подкошенной травою?
Где легли навалом в общий стог
Раб и царь, ремесленник и воин,
Слабый неудачник и призёр,
Трус с героем, идиот и гений…
Все – лишь кандидаты в чернозём
Для травы грядущих поколений.
Редко чья судьба летела вскачь.
Уровняла остальных природа
Самой важной из своих задач:
Отцвести для вечной жизни рода.
…В сумерках прислушайся к тиши.
Чувствуешь, как в переливах тени
Ветер–время реквием шуршит
По траве ушедших поколений?!
* * * *
Ты истину познал?..
И знай! К чему
Без толку биться в запертые души
И в уши тех, кто не желает слушать.
Жизнь даст… и по ушам, и по уму.
* * * *
Мне всё равно: что жизнь – что смерть
(Знакомо то и это).
Лишь за так просто умереть
Не хочется. И где-то
Рискнуть на виражах бы… Да
То не моя дорога:
Путь недошедших в никуда
Уже прямей намного.
Кома
Кто плыл в бездонный, мягкий,
чёрный кратер,
Кто видел космос, полный льдистых дыр,
Похожий на разорванную скатерть,
Тот знает, как непрочен этот мир.
Когда, уже в воронке этой ватной,
Поймешь, что жизнь растратил как осёл,
То вдруг доходит: нет пути обратно,
Нельзя вернуться и исправить всё.
И станет страшно, муторно и тяжко.
Оглянешься назад, на яркий свет.
Но чёрный кратер не даёт поблажки,
Затягивая душу в омут-смерть.
Замечешься, в атласный сумрак вдавлен,
Панической тоской охвачен весь,
Истошно заорёшь: «Я всё исправлю»…
Но, что исправишь, если «финиш» – здесь?!
…Я там бывал. Тот кратер есть.
Поверьте!
А нет безликой, стылой пустоты.
И лишь в гостях у мягкой, чёрной смерти
Узнаешь цену нашей суеты.
* * * *
Крестами смотрят в небо купола.
Но мы предпочитаем их не видеть.
И забываем добрые дела,
И платим злом за старые обиды.
Неверие и злоба… Почему?
Ведь мы их нахлебались в полной мере.
Но всё равно не верим никому…
Да часто и самим себе не верим.
А, значит, впереди порочный круг,
В котором, как в печи, сгорают нервы,
Где встречный человек не брат и друг,
А лишь угроза: вдруг ударит первым.
Какой же выход?!.
Чтить команду «Брек!»
А, проиграв, не тискать нож в кармане.
Не быть как ёж, что жмётся, чуя снег,
И, греясь об ладонь, её ж и ранит.
Не забывать, что судят по делам,
Что каждому важны свои заботы…
И, иногда, взглянув на купола,
Прощения прося, простить кого-то.
* * * *
Странен мир душевного тепла…
Что-то наподобие колодца:
Больше черпай – больше остается;
Бережёшь – увидишь плёнку зла.
…Не спеши засовами греметь.
Ведь, когда беда придёт однажды,
Именно скупой заплатит дважды,
Весь свой капитал сгноив во тьме.
На смерть отца
Всё вокруг как и прежде… но
Знаю: если открыты шторы,
А в глазах всё равно темно –
Это вовсе не ночь, а горе.
Это стылая пустота,
Где важна лишь причина боли.
Это невосполнимость – та,
Что нам память и совесть колет…
Есть за что: ведь успеть бы мог
Повидать, а тянул беспечно.
…Да, всем смертным
приходит срок…
Но от мысли такой не легче.
* * * *
Осень – грустная пора…
Затянуло небо тучами –
Это с самого утра
Дождик ждет поплакать случая.
– Дождь, прошу тебя, не плачь!
Мир и так раскис от сырости.
Лучше радуги калач
Просушиться в небе вывеси…
Но не слышит он, и вот
Никакого нет спасения:
День за днём всё льёт и льёт
Вниз, на нас, тоску осеннюю.
Льёт как будто где-то кран
Открывается меж тучами.
…Осень - грустная пора
Из-за дождика плакучего.
Друзьям – мореходам
Ау, друзья!.. Планета велика…
Где ж вы теперь?
В каких портах и странах?
Не утомила ль доля моряка
В просторах бороздимых океанов?
Я помню ваш вопрос: жалею ль я,
Что «Мореходку», не подумав, бросил?
Отвечу честно:
– Знаете, друзья,
Я сам не разобрался с тем вопросом.
Немало «да». Немало также «нет».
Задачка оказалась непростая.
Неясен окончательный ответ…
Вернее, ясен: «Я, увы, не знаю!»
…Но, как бы не ответил я тогда,
Всё грустное, плохое стёрли годы.
И в памяти моей «Морехода»
Осталась ярким, светлым эпизодом.
* * * *
А.Попову
Толя, Толик, Анатолий, славный Ёж,
Ты ушёл, не попрощавшись, в холод неба
И, увы, уже обратно не придёшь:
Никого не возвращает злая небыль.
Почему же получилось это, Толь?!
Ты же молод и силён для смерти, Ёжик!
…У тебя прошлась по сердцу злая боль,
А у нас – по душам… вот такая ж тоже.
* * * *
Человек, живя на свете,
Должен быть кому-то нужен:
Дети – папам, папы – детям,
Муж – жене своей, та – мужу…
Наша жизнь – лишь мини-слепок
С жизни старших поколений.
Значит, тыл наш, наша крепость –
Это наш очаг семейный.
Он во мгле теплом сердечным
Души нам отогревает.
Ведь снаружи – бесконечность,
Тьма холодная без края…
Можно жить и одиночкой.
Но, блуждая одиноко,
Выть начнёшь однажды ночью
На огни семейных окон.
Только зря, и не ответит
Окружающая стужа.
…Человек на этом свете
Должен быть кому-то нужен.
Арифметика жизни
Жизнь – пример: «один» да плюс «один»,
«Он» и плюс «она» - их двое стало.
А ещё немного погодить –
Это «два» уже с прибавкой малой.
Дальше – больше. К старости, смотри,
Внуки до «десятка» сдвинут «пару»…
Лишь бы не попалось цифрой «три»
То, что «плюс» на «минусы» развалит
(Даже не «другая», не «другой»,
А бомбист семейный, алкоголь).
* * * *
«Чёрный квадрат». Что описано тут,
В этом рисунке несложном?…
Может быть это окно в темноту
Полную страхом прохожих?
Может быть – вход в непрогляднейший мрак
Вечною мукой грозящий?
Может быть просто какой-то дурак
В чёрное выкрасил ящик?
Может быть это концепция зла:
В центре, логичный и чёрный?
Может…
Но нем очарованный зал
И размышляет покорно:
Что же художник хотел показать?
…Может он это не знает и сам:
Взял геометрию простеньких тел –
Люди додумают всё, что хотел.
Встреча
Получилось как-то где-то,
Что путём кривым
Экс–«Ромео» с экс–«Джульеттой»
Встретились… Увы!
Пообрюзгли. Постарели.
Каждый не один:
У «Ромео» – дочь с портфелем.
У «Джульетты» – сын.
– Добрый вечер!
– Добрый вечер!
– Как ты?
– Хорошо!…
Каждый знал ненужность встречи,
И, кивнув, пошёл
По своим делам семейным
От былой любви.
Испугавшись бурной сцены
Скрылись… C'est la vie.
Бой самолюбий
Той, которую любил когда-то…
Гонг звенит, и у рефери тягостный вид.
Зала рев и назойлив,
и весел, и страшен.
Это жребий судьбы, это жребий любви,
Свёл на ринге на бой самолюбия наши.
Странен, глуп и ненужен невидимый бой:
Мы же были с тобою прекрасною парой.
Ты решили иначе… В защите глухой
Гордость хмуро храню
от случайных ударов.
…Третий раунд.
И зря гонга нового ждём:
Матч окончен, и рефери ест бутерброды.
Нам пора уходить под осенним дождём,
Прижимая к груди приз ненужной свободы.
Разошлись по углам, о победе трубя:
Ты – куда-то на юг;
я – на север, к сугробам…
Я хотел обвинить в наших бедах тебя.
Но подумал: зачем?… Виноваты мы оба.
* * * *
Выбор сделан. Хоть смейся, хоть вой,
Но не будет с каёмочкой блюдца.
Понял я: этот дом мне чужой.
И ушёл, чтоб уже не вернуться.
Пролетают как ветер года,
Но, порой, ночью в памяти роясь,
Вспоминаю свое: «Никогда!»,
И лицо твоё жжет мою совесть.
…Впрочем, раз разбежались пути,
То, забыв про случайные встречи,
Надо дальше по жизни идти…
Ну, а время все раны залечит.
* * * *
Женские слова – осенний лист
Уносимый ветерком беспечным…
Я и выл, и пил, и локти грыз
После нашей предпоследней встречи.
Чуть не канул в черный, смертный мрак…
Но слова в конце меня добили:
– Это я сказала просто так.
Ты ведь не обиделся, мой милый?!
Предчувствие
К одиночеству я привык
(В малых дозах оно терпимо).
Но сегодня охота выть,
И обычный кураж, увы,
Превратился в гримасу мима.
Что-то нынче пошло не так.
И по чьей-то дурной причуде
Уминается в черный мрак
Серых красок ночных игра…
Что-то будет – я это чую!
А, вернее, уже пришло:
То, что горькой ночной оплатой
За свершенное нами зло
Жизнь завяжет тугим узлом
Под которым всего две даты.
Вот и муторно нынче мне:
Жду, что скоро меня накроет
Страх остаться наедине
В вязкой, слышимой тишине
Лишь с отчаявшимся собою.
… Я, возможно, не мим, а шут.
Но боюсь, что он зверем станет,
И вопросы свои решу…
Вот тогда-то заплещет жуть,
Крася алым водицу в ванне.
Непримиримому
Ты прощать разучился?!.
Ну, что ж,
Раз обида гнетёт твою душу,
То точи свой карающий нож…
Но подумай: а будет ли лучше?
Ведь агрессией как кислотой
Выжжешь в сердце все добрые чувства.
И получишь сосудец пустой,
Без любви и без совести… грустно!
И бродя по пустыне души,
Вдруг поймешь несуразность обмена,
Осознав, что за месть поспешил
Заплатить непомерную цену.
Что, хорошие чувства губя,
Выжигаешь и всё человечье,
Ну, а месть не согреет тебя
И ожоги души не излечит.
Не помогут тебе доктора.
Ведь бессилен искуснейший лекарь:
Человек без любви и добра –
Это только футляр человека.
Покинутая
Подбегаешь за почтой с надеждою:
Ну, а может сегодня?! А вдруг?!
Всё вернётся, всё будет по-прежнему,
И ответит уехавший друг!…
Только что-то закапало на щеку,
И в глазах огонёчек потух:
Дном безликим почтового ящика
Отразили зрачки пустоту.
Очень больно и верить не хочется,
Что пуста письмоносная брешь.
…Серый ящик – форпост одиночества
У могилы последних надежд.
Думы об эгоизме
Можно жить не по Карнеги,
Если знать, где кромка края,
За которой наше «эго»
Распухает–разбухает
И теснит соседей грубо,
Жмёт на них, пока не брызнет.
… В «звездочках» из смятых судеб
Борт любого эгоизма.
Первый день зимы
Первый день зимы отмечен дождиком!
В чем-то тут природа неправа.
Будь я не поэтом, а художником –
Ох бы и пейзаж нарисовал:
Серый фон уходит в тучи серые,
Дождь все краски с неба в лужи смыл…
Что-то мы не то с погодой сделали,
Если это – первый день зимы!
* * * *
Морозный иней. Звёзды как глаза…
Твои глаза, холодные, как звёзды.
Пора идти. Я всё уже сказал
Одною фразой: «Хватит… Слишком поздно!»
Но почему же звёздочки дрожат?!
Ведь свой финал имеет всё на свете…
Сверкает взгляд, как лезвие ножа:
«Ты прав! Прощай!» – и фразу глушит ветер.
…Прошло с тех пор довольно много лет.
Мне стал милее свет семейных окон…
Но где-то есть другой неяркий свет
Забытых звёзд, потерянно далеких.
* * * *
За ночь, сразу, пришла зима
И свои навела порядки,
Двор оставив к утру дремать
Под сугробов покровом мягким.
Так и будет всё до весны
Пребывать в полусонной неге…
Интересно, какие сны
Смотрит двор на подушке снега?…
* * * *
Жизнь стала скучной, бесцветной прозой.
Бесцельной так же, как бег по кругу:
Борьба со скукой грозит циррозом –
Борьба с циррозом рождает скуку.
Во мне порвался какой-то пасик.
И сразу, будто кирпич на темя,
Безликой, липкой, холодной массой
В колодец жизни упало время.
В какой-то точке, забытой в прошлом,
Оно застыло тягучей жижей…
Я в тот колодец судьбою брошен,
Мечусь… но вязну, и дно всё ближе.
Мне жутко, страшно во тьме без света.
Вверху холодный кусочек сини:
Кружочек неба всего с монету,
Где звёзд колючих сверкает иней.
Дрожат бедняги в плену мороза,
А я кругами бреду по жиже:
Одну неделю борюсь с циррозом,
Затем – со скукой, но кругом ниже.
Устал, на месте кружа, бороться.
Пора собраться, развеяв небыль,
Из гущи времени край колодца
Достать, схватиться и кануть в небо.
Автофантазия
Уж так ведётся много лет:
По чертежам из простынь белых,
В роддоме мы выходим в свет
На новеньких машинках тела.
Почистят, смажут, заведут,
И, все в мечтах, бибикнув звонко,
Свой поспешим искать маршрут,
Ворвавшись в жизнь, как в супер-гонку…
Года бегут, перемесив,
Что в каждом зрело и бродило:
Одна становится такси,
Другой зальёт движок этилом,
А третий, зря припомнив мать,
Крича, что всё уже постыло,
Что некуда по жизни гнать,
Вираж петли намылит мылом.
Четвёртый катит не туда,
Гордясь своею маркой «Шкода»,
Пока гаишников радар
Не упечёт в гараж на годы
(А не попал бы он в гараж,
Так, если много безобразить –
С горой не сходится гора,
Но можно так сойтись с КамАЗом,
Что ох тому не повезёт,
Кто шмыгал не по тем дорогам!).
Ну, пятый в жизни был «Козёл» -
Козлом и сгнил, козёл безрогий.
Шестой же, хоть и духом бодр,
Но весь скрипит и едет тряско
На санитарный техосмотр,
ЕО, ТО, ремонт и смазку…
И, кто в аварию попал,
А у кого движок заклинит,
Мы все, как скрюченный металл,
Приходим на печальный финиш.
…Зачем по жизни гнали мы?!
В чем смысл всего большого ралли?!.
Чтобы, кардан переломив,
Сказать другим про хрупкость стали?
Или чтоб вывести на путь
Малолитражек – карапузов?
Или забить хоть чем-нибудь
Прицеп, два гаража и кузов?…
Зачем? Зачем? Зачем? В чем смысл?
В благах из мойки и заправки,
Где жизнь сама есть главный приз,
Ну, а потом - лишь переплавка?!.
…Нет! Это в гонках смысл один.
А в жизни их довольно много:
И конкурентов победить,
И каждому помочь в дороге…
Всё так завязано узлом,
Что шины прежде измочалишь,
Пока дойдёт: Добро и Зло
На трассе жизни изучают.
* * * *
Когда ты полон сил, учти,
Что есть предел удаче,
И что не все ведут пути
К успеху. Это значит,
Что можно кувырнуться вниз
И там увидеть правду,
Душевный поглядев стриптиз
Тех, кто обычно рядом.
Там будет всё: и антраша
Заплаканной невесты,
И жест с которым кореша
Друзьям уступят место,
И месть отдельных поросят,
И (как итог стриптиза)
Переоценка все и вся…
Людей и смысла жизни.
Переоценка (плюс)
Привык я потакать своим капризам.
Теперь же повзрослел и слёзы лью:
Простят ли те меня, кого унизил,
Кому я жизнь разбил или семью?
Я много напортачил в этом мире
По методу ошибок, споров, проб.
Простые, словно «дважды два – четыре»,
Я вещи узнавал, расквасив лоб.
…Наш опыт молодым, увы, не нужен.
И тот, кто по моим следам пойдёт,
Сам проползёт по тем же кочкам, лужам
И, обессилив, там же упадёт.
Вновь повторится всё на белом свете:
По кругу одному судьба кружит.
Отдать бы этот опыт нашим детям!
Но... не берут! Ведь будет скучно жить.
Переоценка (минус)
Вроде бы день хорош.
И на душе тепло…
Ждёшь свое счастье, ждёшь,
Чтобы оно пришло.
Но замыкает круг
Новый виток судьбы,
И понимаешь вдруг:
«Я же ведь счастлив был!»