Какой бы я мог выбрать в жизни путь,
Скажи мне, сердце-талисман,
Чтоб отринуть боль потерь,
И не знать горечь ран…
Catharsis, «Талисман»
Он никогда не видел свою дочь. Человек сидел на пляже, потягивая пиво из большой бутылки. Ему нравилось смотреть на море. Это успокаивало. Тяжелое дыхание волн отрешало от действительности, сердце билось в такт с пульсом вечности. Компания молодежи рядом смеялась и шутила. Ему нравились эти ребята, наверное поэтому он каждый день приходил сюда.
Один из молодых людей взял гитару и запел.
Падшие ангелы рядом
С лицами старых солдат
Ждут одного лишь приказа -
Вернуться… Вернуться назад…
Старик вздохнул и закрыл глаза. Память хлынула из глубин сознания…
…
- Макс, возьмешь на себя контроль за вершиной холма. Если они прорвут нашу оборону со стороны точки «зет», нам крышка.
- Есть.
- Молот, возьми с собой четверых ребят, держать западную стену.
- Сделаю. Главное, не пропустите их через парадную дверь.
- Это уже наша забота. Выполняй приказ.
- Понял, командир.
- Еще вопросы?.. Вопросов нет. Выступаем… Лезвие, Демон, ваша задача обойти противника с тыла. Используйте ущелье. Только чтоб тихо, и без накладок.
- Не вопрос. - Демон хищно улыбнулся. - Работа как раз для нас… Правда, сержант?
Лезвие молча кивнул в ответ…
…
- Извините, у вас нету штопора? - голос девушки вернул мужчину к реальности. Молодая, красивая, в короткой летней юбке, в глазах веселые искорки.
- Давайте, я открою…
Ключ от квартиры нырнул в горлышко бутылки, вдавив пробку внутрь.
- Спасибо. Хотите?
Он показал на пиво:
- Извини, вина не люблю.
Девушка какое-то время мялась, затем отнесла бутылку своей компании, вернулась обратно.
- Я каждый день вас здесь вижу.
Только теперь он посмотрел на нее. Черные глаза, черные волосы, непослушный локон закручивался кверху. На его лице появилось странное выражение. Он посмотрел на нее еще секунду, затем подвинулся на скамейке.
- Садись. - протянул девушке бутылку пива. Она присела рядом.
- Я хочу сказать, вы всегда приходите сюда. Я каждый день вас вижу.
- Говори мне «ты». Меня зовут Майк. А тебя?
- Я Катя.
- Очень приятно, Катя…
Они общались довольно долго. Открыли для себя много общих тем, смеялись и шутили. Он впервые почувствовал себя моложе, лет этак на двадцать. Ему было интересно с ней, нравился ее непослушный локон, который она все пыталась пригладить пальцами, но самым главным были глаза. Черные, бездонные, как уходящее в вечерний сумрак море…
Ее компания давно разошлась, а они все сидели, потягивая пиво, шутя, травя бородатые анекдоты.
- Ты где живешь, Катруська?
Названный ею адрес произвел на сидящего рядом мужчину еще более странный эффект.
- Далеко… А… Скажи, ты не помнишь случайно человека из соседнего подъезда? Его звали Михаилом…
Лицо девушки напряглось, вспоминая.
- Я его никогда не видела, но мама что-то говорила… Только она почему-то не любит говорить на эту тему. А почему ты спросил? Ты его знаешь?
- Знал когда-то… - он вздохнул. - Время уже позднее, ехать тебе в другой конец города. Я отвезу тебя домой.
- Хорошо, Майк.
Его «шестерка» остывала на пляжной стоянке. Когда они сели в машину, всю дорогу он молчал. Катя же тараторила обо всем на свете. О том, как учится в университете, о том, как сильно любит своего Сережу, о том, что у нее есть кот, который ужасный шкодник… А еще она сказала, что не помнит своего отца, и что мама говорила, что он погиб на войне.
Когда она сказала об этом, рука Майка дернулась и выпустила руль. Машину тут же занесло, отчаянно выворачивая в сторону, он ударил по тормозам. Девушка взвизгнула, он что есть силы обхватил ее рукой. Придорожное дерево оказалось крайне некстати. Ремни безопасности - хорошая вещь.
Они посидели немного в разбитой машине, отходя. Катя посмотрела на него с испугом, укоризненно.
- Я думала, ты умеешь водить…
- Умею… У меня старая травма руки, Катюш… Иногда ее сводит судорога… Извини. Ты цела?
- Я в порядке… А что у тебя с рукой?
- Да так… По молодости… Пойдем пешком, тачку мы сейчас не оживим… Все равно тут пара кварталов осталась. Я провожу.
- Ладно.
Темные переулки радостно приняли их в свои объятья. Катя опять принялась рассказывать о себе. Ему нравилось, что она не спрашивает о нем, а ей нравилось, что он благодарный слушатель...
- Эй, мужик! Закурить есть? - визгливый голос отвлек их от беседы.
Трое. Стандартный расклад уличной шпаны. Наверняка, где-то поджидают еще…
- Ох, не стоит тебе сегодня курить, парень…
- Ошибаешься. Как раз стоит. И не ерепенься. Бежать вам некуда.
Ага, так и есть. Еще двое шакалов подошли сзади. Обложили, мля…
- Оставь деньги, девочку, и вали. Ты нам не нужен. А иначе…
Троица картинно щелкнула пружинными ножами. Кто-то далекий в мыслях старика улыбнулся. Дешевка. Китайская штамповка. Ломается одним пальцем, повреждается при ударе о твердые предметы. Длина лезвия шесть с половиной сантиметров.
Катя спряталась за его спину, испуганно оглядываясь.
- Предлагаю обойтись деньгами. Девочек обижать нехорошо, этому еще в детском саду учат…
Вспышка была мгновенной.
- Ты че, не понимаешь?!
Постаревшее тело подвело. Молниеносный выпад, на который он не смог среагировать… Стальная боль сверкнула в воздухе. «Печень, сука!» - успел подумать Майк, оседая на землю. Кровь была черной. Точно, печень…
Туман начал быстро поедать сознание. Крик Кати расколол черепную коробку напополам…
…
- Выполняйте приказ, сержант!
- Я не стану стрелять в ребенка.
- Этот ребенок ухлопал троих наших парней. Отставить пререкания!
- Стреляй сам, командир! Я - оперативник, а не каратель.
- Прекратить, Лезвие! Мать твою, прекратить!...
Выстрел прозвучал в утренней тишине подобно грому. Странно, подумал он с восхищением, я никогда еще не стрелял в старшего по званию… Штабная крыса, и в бою-то никогда не был, а еще воспитывает, что делать. Все честно. Старик умер, девочка живет. Вопрос этики.
Глаза девочки смотрели прямо в его глаза.
- Я правда никого не убивала. За что он хотел убить меня?
- Не знаю. Такой уж он человек, слишком доверяет разведке… Ну, беги, малыш. Не стой здесь!
Лезвие посмотрел девочке вслед, затем пнул напоследок тело полковника. Всегда мечтал это сделать… Потом присел рядом, и закрыл глаза. За ним уже бежали…
…
Майк очнулся от ужасной боли. Он чувствовал себя так, словно на него упала стена. Рядом лежали пятеро поверженных противников. Трое без движения, один стонал, закрывая глаза руками, из под пальцев сочилась кровь, еще один делал попытки отползти в сторону. Туман заволакивал сознание все быстрее. Кто-то в его мозгу напомнил, что при ранении в печень человек живет около восемнадцати минут… К черту красный туман! Он хотел сейчас только смотреть на Катю. И сознание сказало ему, что она сидит рядом. А еще она плачет.
- Как ты смог… Ты… Кровь… Сколько ее… Я вызову скорую…
- Не надо, Катюша… Мне… Все…. Возьми на память. - дрожащей рукой он протянул ей бумажник. - Там… Есть кое-что… Беги, Катюш! Пока не пришли… Еще… Беги домой…
- Я не оставлю тебя здесь! - слезы. Горячие слезы… Он уже и забыл, что это такое.
- Уходи, Катя… Иначе все это зря… Они… Могли быть еще… У таких всегда есть... Дружки...
Глядя, как уходит Катя, он еще смог слабо улыбнуться. Старик умирает, а девочка живет. Вопрос этики не такая уж сложная проблема…
…
Вся в слезах, девушка вернулась домой. Она рассказала все матери. Та сказала ей, что старик поступил правильно. Иначе и быть не могло. Тогда, немного успокоившись, Катя закрылась в комнате, и раскрыла окровавленный бумажник.
Через секунду она уже тарабанила в дверь.
- Мама! Откуда это? У него было это!
Дочь протянула матери вытащенную из под подкладки фотографию. Потрепанное черно-белое фото молодой, черноволосой женщины. Мать взглянула на фото…
- Мама, что с тобой? Мама, ты в порядке? Почему ты плачешь, мама?...........
…
29.11.2006