Году эдак в 19….., я часто ездил на Чистые пруды, тогда там станция метро называлась «Кировская». Оттуда на трамвае несколько остановок я проезжал, чтобы придти в один дом. Роман, одним словом. Ничего примечательного, даже забыл, как она выглядит, эта девушка, и сейчас бы ее не узнал. Было это осенью. Часто под назойливым дождем, в темноте, я шел вниз по трамвайной линии. Там недалеко от Яузы, по левой стороне, стоял двухэтажный особняк серого цвета. Лет ему, наверное, было около ста. Подобных домов в Москве тогда было довольно много. На втором этаже находилось удивительное окно. Других таких окон в этом доме не было. Очень большое, без переплетов рам, оно светилось всегда мягким оранжевым светом. За полупрозрачными шторами был виден шелковый абажур. И больше ничего не было видно. Это окно всегда меня притягивало. Я обычно останавливался и долго смотрел на него, выкуривая пару сигарет. Бог знает, что я тогда себе нафантазировал. Мне казалось, что там живут необыкновенные люди. Добрые, умные и таинственные. И среди них должна была быть удивительно красивая женщина. Молчаливая, кутающаяся в какую-нибудь экзотическую шаль. Там должны бы висеть хорошие картины, а под ними, старинный рояль с бронзовыми канделябрами, в которых горели, наполовину оплывшие свечи. Она никогда не улыбалась, эта женщина - так я себе представлял ее.Иногда она садилась за рояль и негромко играла Шуберта, Шопена, Моцарта. Мне порой хотелось подняться на второй этаж и позвонить в дверь этой квартиры. Но я боялся разрушить свою мечту, а может и жестоко разочароваться. И шел дальше. Роман мой довольно быстро и незаметно закончился. Но часто, я специально приезжал, чтобы посмотреть на это окно. Всегда это происходило поздним вечером, чтобы можно было увидеть, как горит оранжевый абажур. Спустя несколько лет, на этом окне появилась большая трещина сверху вниз, и окно было скреплено небольшой круглой шайбой. Мне показалось, что там, в этой комнате, произошли какие-то изменения. В худшую сторону. Что-то там произошло печальное.
Иногда я рассказывал своим друзьям и знакомым про это окно, но толком объяснить ничего не мог. Меня не понимали и смотрели с недоумением и я, смешавшись, переводил разговор на другую тему. Потом я перестал туда ездить. И вот этой весной, в мае, показывая старую Москву своей знакомой, я вновь оказался на этом месте. Дом стоял как и прежде, но его перекрасили в неопределенный грязно-розовый цвет, и в нем теперь находится какой-то пошлый офис. А окна больше нет. Его заложили кирпичом.