Ни надевая, ни снимая масок
Венецианских или колдовских,
Ни маски грустного Пьеро, ни Карабаса,
Не надо масок вовсе – никаких,
Петрушке-безделушке. Русопятый,
Душой на выворот, с улыбкой до ушей,
Ветрами, разве что, да звездами, богатый,
Любимый шут, гонимый шут взашей.
Одним, мила его побасня ныне,
А завтра, те же самые клянут.
А он поет что видит – шут, гордыни,
Не проявляет, даже если бьют.
Сегодня бедные, а завтра богатеи,
Вчера властители, а днесь, гляди – рабы
Смеются или плачут без затеи
Над тем, что песенки его храбры, добры
И злы в один момент и непокорны,
Велеречивы, ласковы, умны,
Тлетворны, рассудительны и вздорны –
На тонкой грани мира и войны.
Он не поет – он так живет бесстрашно,
От мира этого немного в стороне.
Он, из стишков, на небо строит башню,
Сгорая в их диавольском огне.
(Август 2008 года)