Не ломается,
не разрушается –
ускользает,
и тает,
и ждёт
возрождения,
но растворяется
мир, размытый, как призрачный лёд.
Расплывается,
искажается,
как нетвёрдый, небрежный почерк,
как отчаявшаяся странница,
что когда-то была непорочной.
Вместо солнца –
пустое мерцание,
вместо лиц –
надоевшие маски,
вместо веры –
тоска и гадания,
вместо страсти –
размытые ласки.
Не кончается,
не отражается,
переходит в навязчивый сон
этот мир,
где ничто не сбывается,
где никто не поёт в унисон.