Эпиграф:
Время женщин доступных,
И одноразовой тары,
Запазушного «портвейна»
И время лучших цитат,
Время запоев крупных
Под звуки чьей-то гитары
Время больших ошибок
И не больших затрат.
Время, где помню только
Ночи кусок и ужин,
Да и помаду, чью то
Вечно стирал со щек,
Помню, что жизнь без толка
Я прожигал, к тому же
Мрачного не уюта
Помню фрагмент еще.
И скатертей для пьянок
И простыней для оргий
Было тогда в излишке,
Память все сдаст в утиль,
Иль завернет те годы
Ими в забытом морге
И заколотит крышки,
И поспешит уйти…
Ну, а стихи вот эти –
Рупор начала века,
Или надгробный слоган,
Или похмельный бред,
Сказанный на «том свети»
Совестью человека,
Бог был весьма растроган
И отпустил в ответ.
***
Распустив духовность всю, до нитки,
Я ломился в разные калитки
Там и тут свой оставляя след,
Лишь инстинктам поклоняясь серо,
Жил я, выдыхая в атмосферу
Перегар и дым от сигарет.
Я себя безбожно жег и тратил,
Бесполезно совесть, будто дятел,
Пробивался клювом в разум мой,
Под корою мозга головного
Были лишь оттеки от спиртного
И желанье – в омут с головой!
Жил, не думал, что же будет завтра,
Пиво пил я у ларьков на завтрак,
К вечеру я градус повышал
По ночам был пьян и безобразен
Не гнушался утренних подглазин
В общем, мир собой не украшал.
И хозяйки самогонных точек,
Тут и там своих капризных дочек
Сватали игриво за меня,
На спиртное цену мне сбавляли,
Даже «димидрол» не добавляли
Будущего «зятя» так храня…
Весь «портвейн», что только был в продаже,
Погостил в моем желудке, даже
В те моменты и казалось мне –
Кто не пьет – тот в шаге от инсульта
Я ж возвел спиртное в рамки культа
И считал, что истина в вине.
Все не так, поймешь, когда не добро
Печень разбухает и на ребра
Начинает натиски свои,
А пока я пил все, что горело
Кровь сдавал и мед. сестра шипела:
«вновь один «портвейн» у вас в крови!»
Шел по жизни от ларька к ларьку я,
С продавцами о любви воркуя
Попивая пиво из горла,
Ящики мне заменяли ложе,
Жизнь была медяшки не дороже
С оттиском двуглавого орла
Деньги не копились, а напротив
Тратились в таком круговороте
Зачастую, подчистую влет,
Если говорить без искажений,
Не было огромных сбережений
Ровно, как и не было забот.
Деньги зарабатывались с потом,
Я летал по всяческим работам,
Было трудно, даже с бодуна
Я вставал с утра – копать траншеи,
Чтобы заработанное в шее
Исчезало с привкусом вина.
Землю рыл за бабки и мозоли,
Только роба белая от соли
Светлое пятно тех черных дней,
Чтоб еще так повторилось, сплюньте!
Ничего я не нарыл в том грунте,
Кроме новых, с юмором, друзей
Виртуозно и благоговейно
Разгружал вагоны я «портвейна»
С теми, кто, как я – жег хворост лет,
Раньше годы жгли, как веток ворох,
А теперь они горят, как порох,
Воспроизводя все меньший свет.
Засыпал в обнимку с самогоном,
По каким-то хатам и притоном
Продолжал веселое турне,
С женщинами был знаком по пьяни
Спиртом свои потчуют гортани,
Хоть и начинали с «каберне»
Забывал звонить домой, бывало,
Без подушки и без одеяла
Скрашивал ночами чей-то пол,
Иль при блеклом свете от витрины
Я считал гроши на пачку « примы»
А потом пешком до дома шел.
Жил в убыток без чулок и нычек,
Много вредных перенял привычек
И такую даже, как – любовь,
И вкушал ее я дозой емкой,
После же страдал тяжелой ломкой,
И искал себе я дозу вновь.
Сердце стер о чувства и о страсти
И влюбленный мозг колол на части
У души я душу обнажил,
Мозгу с сердцем, благодарен им я,
Что несли в себе одно лишь имя,
С ним внутри я много лет прожил.
То, надеясь, то забыв надежду,
Я все время находился между
Слов «увы» и хладнокровных «нет»
С горя пил, а горе длилось годы
Все забыв, лишь помня эпизоды
Те, в которых был ее портрет.
Пил и пел баллады под балконом,
Лирику мешая с самогоном
Из чернильниц залпом пил «ерша»
И с похмельем путал вдохновенье,
По ночам ходил, как приведенье
Тапками с бессонницей шурша.
Встреча с ней, всегда была, как праздник,
Расставанье было хуже казни,
Сердце гильотиной – пополам,
После я был печенью нанизан
На бутылку с водкой - Дионисом
В ней топил я свой «душевный хлам»
Спирт в себя я лил с большой тоскою,
Из меня душа лилась рекою
В уши, не знакомых мне ханыг,
Я читал им лирику, они же,
Лишь стакан мне ставили поближе
Мол, махни, забудешь бабу в миг.
Но не забывал, а лишь острее
В ней нуждался на таком костре я,
Сложенным из алкогольных доз,
Каждый час, четыре года к ряду,
Я жалел, то что ее нет рядом
И стихи рождались вместо слез,
И когда я понял – нет просвета,
А любовь осталась без ответа,
Цели в жизни синяя волна
Утопила, унесла и скрыла
В зеркале все чаще видел рыло,
Что с утра опухло от вина.
Вроде, что-то делал, с кем-то знался,
Только след той жизни затерялся
Между кабаком и топчаном,
Женщины с окраин, дома ссоры
Ни о чем стихи и разговоры
Не о чем и жизнь, когда с вином.
И в щетине пробки от «Анапы»,
А полтинник, что занял у папы,
Повод эти пробки обновить,
И опять окраины, гитара,
Под столом звенит пустая тара
И рассвета золотая нить…
Пьяным намотал километража,
Рвал подошвы, грустно вспомнить даже
У друзей брал обувь на прокат,
Но, как туфли кончились в народе
Лыжные ботинки стали в моде,
Но по лету путь в них сложноват.
Лыжные ботинки с перегаром
И синяк, что был привит ударом
Это все, чем я тогда владел,
Музу упустил, чернила пролил,
Совесть и сознательность уволил
Помолясь, по жизни полетел.
День последний в алкогольном плене:
Вязки, мед.сестра, иголка в вене,
Смертность – единица к четырем
И стихи в формате некролога,
Так и не дошедшие до бога,
Умерли в сознании моем.
После только белое повсюду
Чистый лист, но что на нем я буду
Рисовать, писать, изображать?
Хочется осмысленности, цели,
Пьяные сюжеты надоели
Ну, а трезвым, лень соображать.
Позади перроны и буфеты,
Там остались музы и поэты,
Недопитый штоф, почти на треть,
Поезд мой, не шатко и не валко
Следует вперед, но только жалко
Без вагона – ресторана впредь…
22.08.2007