Романовы.
Под неумолчный княжий спор
Общественность молила,
Не ведав мрачный уговор,
На трон сесть Михаила.
Что для Руси мог сделать он,
Смиреннейший юнец?
Знать у кого-то был резон
Отдать ему венец.
Сначала правил он один,
Затем призвал отца.
И так сидели до седин
Над Русью два лица.
Два - не десяток и не три.
И полегчало вроде,
Люд чуть ожил, ты посмотри,
Но голодно в народе.
А златом полнится дворец
Для царственных персон.
Мудрец был Филарет отец
И грех не спустит он.
По избам только хлеб да квас,
Да соль, да медовуха,
Но время шло, в урочный час
Смерть хвать обоих в ухо.
***
Почили порознь. И у гроба
Наследник Алексей
Просил, чтоб в рай попали оба,
Покоя и детей.
Поклоны увидав, Творец
Решил ему помочь.
Чрез год крестил царь-удалец
Иль сына или дочь.
Семейка стала столь велика,
Что прокормить нет сил.
«Нам помоги, казак с Яика!»
Люд чёрный голосил.
Перепугался Алексей,
Рукою сжал узду
И погасил над Русью всей
Взошедшую звезду.
Театр завёл он для веселья
И соколиную охоту,
За сквернословье и похмелье
Вершила плеть работу.
Пришла желанная пора
Родниться с Украиной
И коль нашла сестру сестра
Пошли тропой единой.
Людишкам сирым это в радость,
А недругам во зло.
И хоть готовили те гадость,
Да краем пронесло.
Он был не против просвещенья,
Но и ревнитель старины,
Желав в стране преображений,
На масленицу ел блины.
А время движет быстротечно
Секундами вперёд.
В веках никто не будет вечным…
Пришёл и Фёдора черёд.
***
Болезненный взошёл на трон
Кряхтя и без охоты.
Бояр бы он согнул в поклон,
Да от такой заботы
Вдруг занемог. К нему летят
Детишки полны грёз,
Глазёнки карие горят
Жемчужной влагой слёз.
Почил. Расплакались тотчас
От горести в несчастьи.
Бояре щурят правый глаз:
Кого поставить к власти?
Втроём стоят у трона:
Пётр, Софья и Иван.
В раздумии корона:
Кому дать царский сан.
***
Вперёд шагнула Софья
Опередив Ивана:
«Примерю быстро я
Без всякого обмана»
Схватила шапку и давай
Крутится пред зерцалом,
И застонал под нею край…
Дай бабе воли в малом!
«Не женское то дело-
Пётр говорит Ивану-
Русь поведу умело,
Как подобает сану»
Чуть Софью отодвинув
Ответил тот Петру:
«Владей! Я вас покину
И вскорости умру»
***
«Владей! Владеть-то просто-
Бурчал любимец мой-
Топор точить ли остро
Иль дать Руси покой?»
Секретами правления
Он овладеть не прочь,
Да в ступе нет терпения
Водицу-то толочь.
Всем пригрозил «Ужо вам дам!»
Но нечем отличиться.
Тогда помчался в Амстердам
Наукам подучиться.
В диковинку таков царь там,
Который своей волей,
На удивление врагам
Работал до мозолей.
Как молния летело время
И вот уже вернулся,
И сердце в пятки: тяжко бремя.
Им зело ужаснулся.
Дремучая вкруг старина,
Щетинистые лица.
И Русь вся так загажена,
Что впору утопиться.
А взгляды-то вокруг. Зверьё!
И повелел побриться,
Прикрикнул гневно «Цыц! Ворьё!»
Заставил всех трудиться.
Не сладко ел, но много пил.
Громадное на море
Окно в Европу прорубил
Чтоб спорить на просторе.
Крестил подручных часто матом,
Бывало и дубиной,
Но табачок делил с солдатом…
Трудов его вершиной
Поднята Русь! И все умильно
Над гробом зарыдали,
Печалились довольно сильно,
Отцом Отечества назвали.
Да не обманет вас наш тон.
То всё не лихолетья,
Что в годы мог воздвигнуть он,
Другим нужны столетья.
Как дальше жить? Уже давно
Дружили с прусским духом.
Кого поставить? Всё одно
Русь об орлах не полнят слухом.
А тут ещё нам на беду
Творец прибрал и сына,
Первенец же предан суду.
И правит…Катерина.
Все ждут указ, она молчит,
А Алексашка рядом.
И лишь тогда заговорит,
Коли знак даст он взглядом.
Так и велось: она - вдова
Повенчана на царство,
Он же такие взял права,
Что стонет государство.
Но вот умре императрица
И коронован Пётр,
Вкруг трона заспанные лица,
А Меньшиков смелей крадёт.
Юнец же был красив собою,
Не по летам велик.
Величье деда над толпою
Примерил на свой лик.
Пересчитал в казне он злато
И изумился «Воры!
Живёте, князь, с лишком богато,
А посему на сборы
Даю вам пару лишь часов
С женой и дочерьми
И марш в далёкий Березов!»
В сердцах князь хвать дверьми.
А во дворце перестановка
И новая подруга
В шелках и преизрядно ловка,
Но из иного круга.
Петру же по сердцу охота,
В игрушку власть и трон,
Как дед не проливает пота,
Но видел вещий сон.
Да простудился перед пасхой,
И хоть грехов не знал,
Бог повернулся к нему с лаской
Да херувимом в рай призвал.
***
Вот тут явилась среди ночи
Курдлянская вдова.
Спешила Анна, что есть мочи
Чтоб объявить свои права.
Уселась на российский трон
С румянцем во всю щёку,
А рядышком и фон Бирон.
И взялись за работу.
Холопа бывшего не любят,
Но именем его грозя
Пытают, вешают и губят…
И десять лет дышать нельзя.
***
Люд мрёт от козней и обмана.
А с зорькой раннею на трон
Приносят хрупкого Ивана,
Прервав его чудесный сон.
Горазд пускать младенец лужи
По младости в печали,
Мужи вокруг изрядно дюжи
Судьбу его решали.
И через год отмечен след
Перед дверьми темницы,
И он не видел больше свет,
Как и ночные птицы.
***
А во дворце сменились лица
И в нём покоя нет.
Весёлая была царица
Девица Лизавет.
«Куда пропал младенец?»
Заверещала тонко,
А за спиной её гвардеец
Икает спьяну громко.
И быт в дворце не прусский,
В забвении и русский,
А в круг собравшись узкий
Картавят по французски.
Ей любы лица гладкие,
Ночами, как юла.
Весёлые порядки
В столице завела.
Танцует, веселится,
Чернит пред балом бровь.
А кровушки боится,
Но льётся в крае кровь.
При ней театр публичный,
Балы да маскарады…
Лишь только в жизни личной
Бог не даёт отрады.
А пленник в подземелье,
Как камень на душе.
Подать бы раньше зелья
И помер бы уже.
В дивлении и люд, и свет
На все её деяния,
Но побледнел румянца цвет,
Потеряно сознание…
***
Венчаем третьего Петра
И Катерина с ним.
Он мог вино пить до утра
И ею не любим.
Но раз в семействе нелады
То результатом спора
Русь не увидела беды
В итоге заговора.
А Катерина-то хитра,
Как рыжая лисица.
Костлявая ждала Петра,
Нас - мудрая царица.
Лицом была довольно мила,
Не высока, ни низка.
В стране порядок наводила.
Натурой - феминистка.
Но объявился Емельян
И взбудоражил Русь
Угрозами, быв зело пьян:
«Ужо вам! Доберусь!»
Полны страданием народа
И города, и сёла,
Печалью полнится природа,
Жизнь стала невесёлой.
Опять же фавориты
Стране жить не давали.
Их лица наглы, бриты,
Все не стесняясь крали.
В ходу уже идёт не злато:
Расчёты - ассигнацией.
Живёт Катрин богато.
И ей подносит с грацией
В тот час Державин льстиво
Хвалебные стихи,
И кланялся Вольтер учтиво
Не зная про грехи.
Ей помогали сильно
Потемкин и Суворов,
Но слишком уж обильно
Показывали норов.
Второй излишне боек,
А первый одноглаз,
Но для врагов хлеб горек
И присмирели враз.
Разок проехала всю Русь
Со свитою до моря.
Что показали? Не берусь
С Потёмкиным я спорить.
В сей час его тревоги
Не разволнуют вас.
Града, деревни и дороги
Уныньем не томили глаз.
Людишки, новые рубахи,
Поклоны у дорог.
В каретах не стихают ахи,
На рушниках соль и пирог.
Не видит близорукий взгляд,
Что деревеньки расписные,
Что не по времени наряд,
А взоры голодом хмельные,
Что хороводы среди дня
Водить-то не годится…
Промчались, стонам не внемля,
Беда же в дверь стучится.
***
И лишь отдала богу душу
Её забыла знать
Да, усадив на трон Павлушу,
Спешит присягу дать.
А сей Мальтийский кавалер,
Как тёмная лошадка,
Всё повернул на свой манер
Для прусского порядка.
И всех железною рукой
Расставил по ранжиру,
Порушив вековой устой.
Остаться бы тут живу!
Причуды претерпела Русь,
Но был и им конец.
Судить тех ныне не берусь,
Кем снят с главы венец.
Был милосерден и Творец
За долгое терпение.
Всё знав, сын подхватил венец!
Прочь ваше в том сомнение.
***
Ровесник каверзных времён
Не дружит с Бонапартом.
И тот, изрядно разозлён,
Маршрут нанёс на карте.
Войск у него обильно
И двинулась вся рать,
Да так теснила сильно,
Что не присесть, ни встать.
С испугу вызвали в войска
Сынка Иллариона
И объяла тотчас тоска
Надменного Наполеона.
На поле надобно сойтись,
Но пятимся, как раки.
Кутузов рёк «Не обойтись
Нам без хорошей драки»
И дали недругу урок,
Но не приемлет он.
А коли и урок не впрок
Держись, Наполеон!
Москва любимая горит
И попираются святыни,
Народ же гол, зело сердит,
Но собирает силы ныне.
И наступили перемены,
И возвращаются долги,
И в водах изумлённой Сены
Купались русские полки.
Умре Кутузов на пути,
А лавры победителя
Сумели тотчас же найти
Другого покровителя.
Купался Александр во славе,
А люд по-прежнему гоним…
Обидно было всей державе,
Но тихо молвили: «Бог с ним»
Ему же по сердцу дороги
И, съездив за границу,
Он вроде умер в Таганроге
И будит весть столицу,
Что приключилась вот беда,
Везём уже - встречайте,
И что страшит всех пустота
И Николя венчайте.
А там уже чеканят шаг
Полки перед дворцом,
Дворяне и Российский стяг
И царский герб с венцом.
На вязь решёток, ветви древ
Расселись ребятишки,
Мороза жгучий огнь презрев,
Толпой стоят людишки.
В дворце же беготня и шум
Да горькие стенания,
Но время шло…И хладный ум
Дал меру наказания.
На каждой улице войска,
На перекрёстке пушка.
Развязка страшная близка:
Трон царский не игрушка.
И полегли за строем строй,
Посыпались детишки,
В объятья приняты Невой
Невинные людишки.
Талантом царь не отличался
Хоть и богата ими Русь,
Из спальни ночью отлучался.
Судить же нравы не берусь.
При нём помчались поезда
Стремительно на Питер,
А Пушкин – Первая Звезда,
Ему бы в руки скипетр.
И тут рукою иностранной
Нацелен пистолет,
Но не отметил речью бранной
Убийства царь и свет.
***
Не раз и вы в кругу друзей
Ходили по дворцам,
Дивились в них числу дверей,
Картин, портретов дам.
На стенах грозные цари,
Ковры и гобелены,
Там златом крыты алтари,
Вязь кружев легче пены.
А под стеклом сребро и злато,
И кубки из фарфора,
Мечи, кинжалы, даже латы
Испанских конкистадоров.
Надеюсь, что читатель мой
Узнал уже обитель,
Где правил Александр. Второй.
По прозвищу - Освободитель.
Собрались верные друзья
В подножии у трона.
Жить стариной уже нельзя:
Вот-вот падёт корона.
И дан народу манифест,
И к радости рабов,
Как скот не меряют на вес
И не ведут торгов.
Он реформировал суды,
Систему управления,
В речах своих не лил воды,
Внимал чужие мнения.
Ещё бы радовал не раз
Народ свой, дав законы,
Но что издревле мучит нас?
Наткнулся на препоны!
Как просмотрела то охрана
Иль на руку кому,
И смерть прибрала рано.
Ещё бы жить ему.
Рука карала или мстила?
Вам истины не говорю,
А Русь грехи всем отпустила:
Убийцам и царю.
***
И Александр, сынок его
Под шапкой Мономаха,
Он не упустит своего.
И замер мир от страха.
А царь здоров, похож на глыбу,
Да и сподобило сказать
«Пока царь русский ловит рыбу,
Европа может подождать!»
И речью так смутил Европу,
Поймав на удочку ерша,
Что та лизнуть готова ж…
В волнении едва дыша.
(продолжение следует)