Краткое изложение на тему:
«О том, как мы выживали после развала Союза»
Это сейчас у меня служебная автомашина и отдельный светлый кабинет директора в огромном здании ГорОНО, расположенном в самом центре нашего двухмиллионного города. А ведь так было не всегда. Я очень хорошо помню начало девяностых годов прошлого века. Надо же, как звучит - прошлого века! Сколько воды утекло, скоро уже двадцать лет, а видится так, как будто все произошло вчера. Да ведь никогда и не забудешь такое. Муж физик, он вообще тогда без работы остался, я учительница начальных классов, зарплаты не было уже три месяца, и сказали: «Когда будет – неизвестно!». Страшно было заходить на кухню. Холодильник я вообще отключила в целях экономии электроэнергии, да и хранить в нем было нечего. А как тяжело было смотреть в глаза полуголодным детям. И еще в довершение ко всему, в домоуправлении сказали, что если не заплатим за квартиру в течение месяца, выселят к чертовой матери. Шок, полная прострация. Дни месяца истекали быстро и неумолимо, но одновременно казалось, что все происходит как будто в замедленной съемке.
Но Бог на небе все-таки есть! В один из серых, тревожных и пустых дней того времени, домой прибежал муж. Таким счастливым я не видела его уже давно, наверное, целую вечность. Он рассказал, что встретил своего одноклассника, сейчас он - барыга на базаре и может дать товар под консигнацию. Эта абракадабра вначале очень сильно меня напугала. Успокоилась я лишь после того, когда муж мне объяснил, что барыга – это оптовик, товар – это вовсе не наркота, а макароны и консервы, консигнация – это оплата за товар после его реализации и вообще, сейчас за спекуляцию не садят, а покупка товара с целью корыстной перепродажи – это основа любого современного бизнеса. Вот так в нашу интеллигентную ячейку советского общества, успешно строившего коммунизм, вплывали жаргонно-воровские и иностранные словечки эксплуататоров из капиталистического мира.
Базар, о базар – о нем можно писать и писать, это целый отдельный и пестрый мир, со своими законами и понятиями. Раньше он на меня оказывал гнетущее воздействие – мат, суета, толчея, нищие и грязь. Теперь же вспоминаю барыгу и базар с благодарностью, ведь они помогли нам выжить в те суровые времена. А потому, хочу рассказать про незабываемые впечатления от первого базарного дня.
Барыгой была дана команда прийти к центральному входу базара в воскресенье в шесть часов утра, форма одежды неброская, теплая и практичная, два белых фартука, головные уборы и перчатки обязательны.
Я ожидала увидеть барыгу толстым, неопрятным, обязательно с золотой фиксой и перегаром. Ан нет, это был высокий симпатичный человек, атлетического телосложения и самое главное в очках! Абсолютно все проходившие мимо него люди с неподдельным уважением здоровались. Охранник взял под козырек и внимательно смотрел на меня с мужем. Отойдя чуть подальше, барыга сказал: «Слушайте внимательно и запоминайте, повторять не буду. В следующий раз будете платить охраннику за вход. Разрешительные бумаги от администрации принесу сегодня в течение дня. Санитарные книжки до конца недели справите сами. Определить вас возле центрального входа не смогу, там одни «аборигены», но попробую посадить возле платного туалета в ряды маргиналов, они все же нашего сословия, да и проходимость там тоже неплохая. Цену очень сильно не опускайте, а то могут побить свои же учителя, врачи и инженеры, кстати, там даже профессура есть. Сейчас пойдем за весами, за них тоже будете платить каждый день, затем пойдем ко мне на склад за товаром, таксисту много не давайте и внимательно следите за ним, обворует. Таксист – это тот, кто на тележке перевезет товар до вашего места торговли. С покупателями обращаться вежливо, не обсчитывать и не обвешивать, но и самим не лоховать. За товаром глаз да глаз, могут стащить. После обеда подойдет смотрящий от администрации – заплатите, подойдут рекетиры – заплатите, участковый – заплатите. Мою долю отдадите завтра при получении нового товара. Все!» Стало ужасно жутко и страшно и так захотелось вдруг убежать куда-нибудь подальше и обязательно спрятаться.
Когда встали на точке и пошли первые покупатели, было сумрачно. Сумрачно было и на душе. В ней шевелилось что-то непонятно-неприятное и почему-то постыдное. Надвинув косынку чуть ли не на пол лица, я боялась смотреть в глаза «коллегам по цеху» и покупателям, а вдруг узнают, и от этой мысли голова сама собой втягивалась в плечи. Все остальное помню смутно, благо, что муж был рядом. Поздно вечером, когда сытые детки блаженно посапывали у себя в кроватках, а доля барыги и пол месячной зарплаты учителя лежали на столе, освященном огрызком свечи, мы сидели с мужем на диване крепко прижавшись, друг к другу и бесшумно горько рыдали…