Мужская плоть не женская окрошка,
Разбавленная сброженным кваском.
Горячий борщ, в него не лезет ложка.
Тут каждым новым давишься куском.
Ты насыщаешь тело, душу, разум.
Становишься всевластным как факир.
Потом смываешь старую заразу,
И отворяешь собственный свой мир.
И сердце резво бьёт по наковальне.
Где мышцы – корабельный такелаж.
Любовницу меняешь словно спальню
На эту голубую свою блажь.
Сороколетний, крепкий и здоровый
Он жизнь любил, когда в ней видел смысл.
Ревел мальчонка, яловой коровой
Дрожанье ног в распятье коромысл.
Вот эта плоть – божественное чудо!
Вот эта кровь – цветочная роса!
И детская нетронутая муда,
Где бегают два резвых колеса.
Горячее игрушечное тело
Не в шутку распирала плоть, треща.
Его душа запретного хотела..,
Украинского, жирного борща.
Вошёл Липатьев. Как всегда не кстати:
- Махновцы, говорит ведут манёвр.
Бесчисленны украинские рати.
Театр войны, где ты антрепренёр.
Мальчонку уже в усмерть заелозил.
Штыком осталось сердце проколоть.
Пусть вечный сон его укроет в бозе.
Любовь проходит, и не вечна плоть.
Пиши приказ: махновские тачанки
Ко рвам. Те рвы сыграют роли урн.
В которых, запечатаем останки
Белогвардейцев, завершая штурм.
Пускай они молотят в дребезг кости.
Махны союз - есть временная суть.
Иванушку – козлёнка в море сбросьте.
Тащи стакан. Хочу принять на грудь.