Стоял майский день, да в полдень, в жару
Тихо брёл с сумой нищий по миру.
Был без сил уже, посох вздрагивал,
Подошёл, - подай Христа ради, - мол.
Он вздохнул, присел, я кошму постлал, -
Я бы рад, старик, - сам – чем бог послал…
А в лесу цвели пышно ландыши…
Ты бы спел, отец – так, что б за душу…
И запел старик. В жалком рубище,
Не о прошлом пел, не о будущем.
Пел по-доброму и глядел не зло,
Но в груди моей – будто вымерзло…
Песней скованный, я сидел, молчал,
Разгулялась дрожь по моим плечам,
И по сердцу – боль, хоть на крик кричи,
Да зачем же я песню выклянчил…
Я молил его, целовал полу, -
Не броди, старик, больше по миру,
Ты открой глаза, ты воскресни и
Не губи людей своей песнею.
Он стоял босой. Я к стопам припал.
Только в этот миг тот старик пропал.
Эхо бросило, как собаке кость, -
Я не нищий, я – твоя молодость.
Я везде искал это рубище,
Я хотел узнать: как там в будущем,
Я бранил тот день бранью пошлою,
Но не смог шагнуть через прошлое.