3. За что же мне это наказание – чувствовать боль тех, кто умеет её скрывать?
It has been dawning on me that you remind me of Muska, my wild tabby cat which ran away long ago. Not for your thick auburn mane with the lodes of blond curls. Not for your little moustache or your soft scratchy palm.
But for the rage in your eyes,
Softened by languidness.
Hiding your shrill muffled sparks
Into the soft humid chest.
The air you carry around that face
reminds me of slightly impertinent people,
affrontingly forcing you on the laps.
Caressing your spine and tickling
Your stomach. Your passions are hidden.
Your glamour is veiled.
Your lust is reserved till the moment you leave
for the street. Your pain
is reserved till the moment you know you'll postpone
till the day it's too late
to conform
to any invented and colourless role.
for you are too abstract
and noone can fit roaring wind in a hole.
I don't see you, you know,
But I know that you seem
Mountain high, mountain strong,
But too deep to reveal
Any secret to gluttonous eyes.
That's the first time I've found a fire pretending to be made of ice.
Маленькая лицемерка... – смеюсь я над собой. Хотя данное прилагательное применимо ко мне только условно.
Я пару лет смотрела в твои огромные, тёмные, независимые, провоцирующие глаза – и вот пожалуйста! – параллельные образы, задёрганные культрой, и не всегда её лучшей стороной. Женщина-кошка.
Прости меня, но это глупость.
Ты никакая не кошка. Даже не муза. Не лёд, не огонь и не подавляемая боль.
Ты уникальна. Как и все, кого я люблю. Нельзя тебя сравнивать. Сравнение – это форма уничижения личности. Сравнение ограничивает образ.
А я хочу видеть тебя во всей твоей сложности, которой даже невозможно дать имя.
И конечно, невозможно перенести тебя на бумагу с портретным сходством.
Но творчество – это попытка создать прекрасное из несовершенного материала. Без этого никак.
И мы вернулись к тому, что ты напоминаешь мне Муську .)