все мемуары лгут как на духу,
написанные теми, кто дожил.
себя от лжи потомков застрахуй,
в конце концов своей нам хватит лжи.
…
через много границ, сквозь лабиринт иноверчества, иностранные кладбища – в жалкий последний приют… оставались лишь те, кому не было больше отечества, словно листья и веточки – может быть (вдруг), прирастут.
всего одну возможность допустили,
что, может быть, предательство верней…
«…предпочитаю умереть в России…»
всё остальное – мрак прошедших дней.
…
это вырвано с корнем всё то, что росло поколеньями, это шанс был красиво слинять, побросав все посты, а невыбравшими себе землю и с целыми венами – как сухими поленьями – мы поддержали костры.
погрешность (или грех?) вступает в силу:
вердикт был и кровав, и бестолков,
но ничего ни у кого не попросили…
всё остальное – лживость дневников.
…
но за наши грехи наша родина нам не ответчица, хоть пиши в дневниках, хоть кричи, хоть кому говори… здесь остались лишь те, кому вновь не хватило отечества… эта штука не лечится, эта зараза – в крови.