На нас глядели звёзды удивлённо,
Ещё луна, ворованным грошом,
Когда, рискуя потерять знамёна,
Мы стук сердец закутывали в шёлк.
Земля горела, грудь под шёлком стыла,
Катился фронт без планов и систем,
Тогда надёжно нас прикрыли с тыла
Приказом, номер двести двадцать семь.
Казалось, смерть гуляет в мире целом,
И пульс надежды биться перестал,
Но в наши спины щурились прицелы,
И роты мясом решетили сталь.
Лечь от своих, оно – кому охота…
Всего «бросок» от худа до добра.
И драла глотку матушка пехота,
И, матерясь, вставала на «Ура».
Кипело лето горя и лишений,
Глушил не гром войны, а вдовий вой,
Мы пронесли знамёна по траншеям,
И не ушли «в живых» с передовой.
Земля дышала грудью опалённой,
Горел металл, и таял вечный лёд.
А мы сумели вынести знамёна,
И это нам история зачтёт.