* * *
Молча, да, молча, по-волчьи хоть хочется выть –
вы не заметите даже дрожащих рук, –
я подойду к вам. В молчаньях лесной совы
несколько лишних правд и несколько лишних вдруг
песен. По серому воздуху пролетать,
мчаться по серой степи под глухой луной,
гнать по степенным пущам – всегда не так, –
знать, постепенно понять, что всегда одной.
Высокомерий ваших не разделить,
не разорвать примерных, мертвящих уз.
Свивший вдовевший, пустевший мой дом в дали
столь одичавшей – друг мне. Неверных, пусть
не обираться путей непутевых, пут
не разорвать, онемевшим, истлевшим снам
не обернуться явью. Коль оберут
нас до последней легенды, по следу нам
коль не пуститься – пускай путеводной мне
будет жестокая самая. Отпусти
не на четыре – на все. На пустейшей нем,
зорок и зол тот рыщет, кто не настиг-
нет того, кто замолчан тобою, тобою тих.
Затхлых, берложьих прозрений чужих погонь
не натравить на хищника. Визг шутих
зверю не слышен здесь, где растет не-тронь-
меня. Но меняя обличья, маня вперед –
только вперед и только меня маня, –
вольная воплет, воет, свое берет,
рвет, вопиющая, рысья, берет меня,
рысья, раскосая, смотрит, велит молчать
самым последним молчанием. Подойду,
не проронив ни слова. Ни смех бельчат,
ни беспокойный щебет не изведут
мощь напряженной, готовой к прыжку, ко лжи
нашей с тобой немоты. Как заклятый брат,
смотрит и знает: когда-то хотела жить,
смотрит и знает, конечно: придет пора –
и удержать, обмануть не достанет сил.
Коль не умеем прощаться, коль на расчет
мы не способны – я вспомню, о чем просил,
я не сумею забыть, почему растет,
серую плоть высоты рассекая, лес.
В этом беззвучном движеньи и страх, и страсть
скрыты, как кроется час безотчетно, без-
вольно себе проклятие выбирать.
2008