В пустыне гордой городов и дум
я наблюдаю миражи теорий
и думаю, -
в каком ещё году
мой век беспечный
поджидает горе.
Есть та черта,
где совесть, а не страх
спешит к распятью,
как паломник в Мекку?
....................
Вон,
суетятся люди у костра,
сжигая в нём живого человека.
Не вскрикнул он и стона не исторг,
не выдал боль ни дрожью, ни слезами,
лишь иступлённый, бешеный восторг
в глазах его, остекленевших, замер.
Огонь, ликуя, жадно грудь лизал,
дым, расползался, призраком химеры.
Приговорённый умер,
но глаза
блестели
и
испепеляли верой.
Костёр погас,
священник крест вознёс.
Я рухнул на колени, задыхаясь…
и не поверил, -
мученик Христос
глядел с распятья,
грустно усмехаясь.
...................
Не так ли, вот,
наветами лжецов
влекомые
и жаждою поживы,
сжигаем мы,
во имя мертвецов,
Людей…
живьём,
блажа законом лживым.