Солнце давит зрелостью.
Стекла дарят зайчиков
Сгорбленным троллейбусам…
Август во дворе
Выражен беседами
Девочек и мальчиков,
Их велосипедами,
Сжатыми в каре.
Длинными рассказами.
Влажными от шепота
Пальцами. За пазухой —
Яблоком — с кулак.
В каруселях — ржавчиной.
Муравьиным топотом.
Облаком, взлохмаченным
В небесах под лак.
Заняты обновками
Мысли первоклассников,
Горкой из картофелин
В тающем костре.
Все отцами трезвыми
Гордые до святости…
Солнце давит зрелостью.
Август во дворе.
Или мне почудилась
Длительность без отдыха?
И скорлупки сгрудились,
Оголяя пласт.
Или мне аукнулось
Памятью, как обухом
И взбодрило уксусом
Так, что прямо — в пляс?
Стол завален Аттикой —
Шашками и пешками.
Бабочек да бантиков
Августу не жаль.
И страшнее паперти,
Места запустевшего —
В цифрах и квадратиках —
Сморщенный асфальт.
Это кто ж тут прячется
В перезревшей совести?
Что, бишь, за дурачество —
Пенный постамент?
Недовольный крошками,
Не тяни за волосы
Глянцевое прошлое —
Складкой — позумент.
Верно — фотографии…
Только чьи же именно?
Что случилось с автором?
С картами земли?
Мы — портреты Каинов.
И, детьми осилены,
Трогаем затравленно
Трещины свои.