Электричка кричит словно раненый заяц…
Я люблю этот транспорт, сулящий свободу
хоть на час, пока едешь, земли не касаясь,
по делам или так – отдохнуть, на природу, –
с рюкзаком, но без груза обетов и тягот,
что нещадно давили хребет на вокзале,
а теперь оболочкой, чья высохла мякоть,
строчку ритма стучат в комарином вокале,
сея споры, которым взойти не дано уж
между шлака, и шпал, и шуршащих бурьянов
придорожных болот, где живёт водяной уж,
пара крякв и толпа мошкары безымянной…
Пока будешь идти вдоль железной дороги
по щебёнке, пропахшей насквозь поездами,
к такту шпал приспособишь зеницы и ноги,
меря путь, как заправский скиталец, шагами,
а высматривая тот мосток, за которым
будет тропка, заброшенный сад и колодец
без ведра (но водица там с привкусом торфа,
как у прочих окрестных прудов и болотец)…
И чего ты здесь ищешь? Иди поздорову,
не чудачествуй; видишь – репей да крапива
выше глаз… Жвачной твари, мешку травяному,
в этих кущах, быть может, оно и красиво.
…Красота, стоит только вглядеться, повсюду:
на заборе серебряном – профиль сороки,
и любое растеньице кажется чудом
в сорниковом узорочье возле дороги.
В нашем климате жить нелегко орхидеям,
вот они и мельчают до крохоток жалких
на старушечьем ситце вдовы Берендея,
доживающей век свой ни шатко ни валко
в лесниковой избушке, куда лишь просёлок
слепо тянется сквозь бурелом по привычке –
ведь на карте тут глушь.
В луже – солнца осколок.
Словно раненый заяц кричит электричка…