ВОР
Сука-мусор, имел что то к вору сказать,
Но вор его за дело, пришил финкой в кровать.
Отбивая сапогами кровь, пошагал он дворами,
На душе мокрый груз, краснопёрыми-ментами.
Угрюм его взгляд, с горбом крадётся его тень,
Глаза в прищур, не его стихия солнце и день.
Разбой под луной, руки в липкой, алой крови,
Поставит перед образом свечку, за свои грехи.
Галифе в сапоги, да затёртый до дыр макинтош,
В сапоге приблуда-пика, в кармане золотая брошь.
Соскок на фоксе, кипеж, уплыл вор в окно,
По лестнице в дом, чеканя шаг, отряды УГРО.
Волною побега смыло, к чёрному морю следы,
Со всею душой приняли его Одесситы-воры.
Согрел душу и кости Утёсов, винила пластинки,
На малине обласкала водка и еврейка на скрипке.
Но кайф не его, затянулась спокуха, не в тему,
Наколка на дело, вонзилась иглою в синею вену.
Водитель убит, инкассатор уснул, в его сердце перо,
Бабло на кармане, вскипает хромая, ранен в бедро.
Заштопал лепила, в пенсне, усы и кучерявая грива,
Захапал лаве, меняя рецептом, по линии отрыва.
Всесоюзный розыск, на хазах шмон, повсюду обыск,
Ни днём, ни ночью не спит уголовный розыск.
Оставаться опасно и вор хромает кровью в песок,
Удаляясь к морю, снова в дорогу, текает браток.
Превозмогая дикую боль, ноет тело об воду веслом,
Стиснув зубы в кожак, побег через боль на пролом!
Рельеф на закате, шлюпка, в ней одинокий матрос,
Сжигает брызгами соли, каплями крови покрыт лавендос.
И вот уже финиш, на якоре с контрабандой баркас,
На Родине вышка-расстрел, в Турции же кутежа фарс.
Измучен тяжёлой дорогой, и резкой болью в ноге,
На палубе спасения, его ждут СМЕРШи-НКВД.
Угас его взор, дырявая шлюпка под воду кормой,
Так легла смертельная карта, картёжник, по своему герой!!!