Станция Отрадное.
Она заходит. Осматривается, свободное место рядом с мужчиной в летнем костюме. Садится. Перед ней женщина роется в сумке, вторая сумка стоит в ногах. Шумной компанией ввалились студенточки. Щебечут о пустяках. Достала книгу. Достало. До чего стало неуютно жить в этой неопределенности собственных желаний.
- Ты не хочешь быть со мной? - вчера в его голосе была такая тревога. Он еще очень хрупкий. Он, как puzzle, который держишь на руках, стоя на верхушке Эйфелевой башни. Вот-вот улетит, распадется на мелкие кусочки, потом не собрать.
- Я хочу быть с тобой, - она остановилась. - Хочу. Только мне нужно снова поверить. В то, что меня не бросят. - Она отвернулась. Подкатили слезы. Он не любит, когда она плачет. Он думает, что это из-за него. А она плачет из-за прошлого. Настолько пошлого прошлого, что так и хочется пройтись по памяти пятновыводителем, и как будто снова чисто. И можно с нуля. Она еще тоже слаба. Но она оправится, нужно только за что-нибудь удержаться, ухватиться, как за перила эскалатора, чтобы тащило вверх. Оттолкнуться от чего-нибудь, и на воздух. Взахлёб.
- Мне этого ничего не надо, - он говорил о достижениях, - они нужны, только чтобы ты мной гордилась! Ты это понимаешь?- он почти сорвался на крик. Он боится её потерять. Она нужна. Вправду нужна. Если бы он понимал, насколько он ей нужен, то наверняка бы испугался глубины. Бросил бы. Нельзя сказать, а слова вырываются. Сдержаться. Нельзя сказать, помиловать. Она прильнула к нему, и покатились слезы.
Станция Петровско-Разумовская. Зашла старушка с непонятной котомкой. Старушки всегда ходят с котомками, будто таскают за собой всё самое дорогое. И видимо стоящего осталось не много. Оглянулась, встала рядом. Все сидят. Надо уступить место.
Надоело уступать. (И речь не о пожилых беременных инвалидах.) Надоело уступать место и отдавать свой необитаемый островок счастья кому-то другому. Поступать правильно по привычке. Почему Добро нельзя делать с тем же остервенением, что и Зло? "Уступи... Уступи..."- монотонно засопела привычка.
А если однажды взять и не уступить? Стереотипам не уступить? Страху не уступить?Позволить себе пожить не в долг у Смерти. Вопреки. Хотя бы год, но так - с размахом. Пожить!..
Станция Менделеевская. Переход на кольцевую линию.
- Я знаю, что буду рядом. Но не знаю, кем. Другом? Любовницей? Женой? Сестрой? - Она никак не могла разглядеть своего будущего. Вот его будущее она видела. Он должен был стать Великим.
- Почему не женой? Женой! Я хочу, чтобы ты всегда была рядом! Я хочу приходить домой и видеть там тебя. Я никому этого раньше не говорил. Я никогда не просил быть со мной. А теперь прошу. Я люблю тебя.
Мысль закрутилась, наткнулась на саму себя и испугалась. Потом мысль долго бродила по лабиринту мозга между антикварными стелажами знаний, опыта, разочарований...Там если обойти сначала слева, потом бочком справа протиснуться, будет его стол. Вот там можно себя высказать, взвесить, скомкать и выбросить. Ей не нужна была мысль с пошлыми страхами. Она взяла перо и там, сидя на его кресле, за его столом, под его лампой, глубоко в мечте, она написала новую мысль новыми, цветными чернилами. Цвет! Нужно добавить цвета. Жизнь не измерить только черным и белым. Это банально. Зачем банально, когда можно...? ЦветнО.
Станция Цветной Бульвар. Народ стал готовиться к выходу на следующей. Перед ней мужчина в летнем зеленоватом костюме вытирает лоб платком. Женщина с двумя желтыми полосатыми сумками стоит слева, нетерпеливо переминается с ноги на ногу. Сзади студенточки в чём-то пёстром хихикают над старушкой, что уснула в причудливой позе, натянув на уши фиолетовую вязаную шапочку. Все готовы.
- Девушка, вы выходите? - нетерпеливо сзади.
- Вы выходите? - женщина с сумками.
- Я? Я, да. Я в... Я выхожу. Я выхожу! - она только что согласилась со своей новой мыслью. Да! И мысль стала словом. Да! И она сказала:
- Это хорошо.
Станция Чеховская. Она выходит. Она поняла. Увидела! Бежит, наверх, сильно отталкиваясь ногами, быстро, наверх. Туда, где свет преломляется и проходит голубым свечением воздуха.
- Чехов!!! Я согласна!..