Лето, жара. Замечательная пора. Я вырвался на дачу за город с друзьями. Шашлыки, водка, куда без нее? Стараюсь много не пить, но я весел и бодр. Друзья просят остаться, но надо возвращаться в город. Ведь завтра деловые встречи, а вечером хотел еще маме помочь. Стою, жду на перроне электричку. А вот и она. Сколько меня с ней связывает!
Помню, раньше ездил по этому маршруту на рыбалку, а потом на учебу. Теперь вот еду домой. Теперь мой дом там, в городе. И маму с собой забрал из деревенской глуши. Теперь я вот сам такой. Сделал себя, как говорится. И вот теперь я, молодой человек в расцвете сил, имею квартиру, неплохую машину, тонкий мобильник, престижную работу, но нет невесты. Мама запилила совсем меня этим. Но зачем мне отягощать себя? Вот мой друг женился и теперь сам не рад… Но это дело каждого.
Помню, еще в молодости была загадка: «Что такое: длинная зеленая и колбасой пахнет? – Электричка». Не понимал эту загадку, пока не поездил в электричке на сессии. Заскочил в вагон. Потные люди. Детишки. Разные травы, картошка, грибники, удочки, рыболовы со своими рассказами. В электричке кипит своя жизнь, полная чудес. Нашел место, присел. Двери закрылись и вагон тронулся. Не спеша, электричка набирала ход. Ее жужжание и мерное постукивание колес завораживало, расслабляло, хотя скорее гипнотизировало. До следующей остановки (конечной) ехать и ехать. Начал впадать в дремотный сон, стало холодать. Съежился… Открыл глаза. В вагоне действительно стало холоднее. Даже пар шел из-за рта. Все люди ежились. Недолго думая, пошел в соседний вагон. Бог его знает, может, кондиционер сломался. Хотя какие кондиционеры в наших электричках??? Но, не придавая значения, вошел в другой вагон. Здесь тепло. Здесь лето! Смотрю, идет проводник, мужчина. Обращаюсь:
- Там холодно!
- Знаю! - резко бросает он.
Проходит мимо. Я провожаю его взглядом. В тамбуре он открыл дверцу, что-то там начал щелкать. «Ну, точно, вагон нового типа, с кондиционером! Писали в газетах, что закупили такие новые вагоны, - подумал я. - И если сделано в России, то сломается…» Заморозил бедных людей. Но и поделом, нечего сидеть и ждать, что кто-то сделает все. Надо было как я: двигаться, ведь движение – жизнь. И с этими мыслями я присел и соскочил. Скамейка была холодной. Озноб прошел по спине. И здесь стало холодно. Я рванул в головную часть электрички. По пути встречались люди с сумками и детьми. Кто-то спал, а кто-то читал газеты. В следующем вагоне тоже люди уже озябли. «Ерунда все! Иду дальше», - думал я и двигался. Вокруг женщины пытались прижать детей к себе. Мужчины снимали футболки и укрывали ими своих близких. Все шептались и смотрели вперед, в следующий вагон. И вот уже таких, как я, стало несколько человек. Мужчины и женщины начали двигаться в головной вагон. И тут крик разорвал монотонность вагонных перестуков колес. Женщина посмотрела с ужасом в обратный конец вагона. Что-то там, за окном тамбура она увидела. Я начал пробираться сквозь поднявшихся со своих мест людей и устремленных туда, к двери, чтобы удовлетворить свое любопытство. Посмотрел в окно, побоялся взяться за ручку, так как на ней лед.
А за окном, в тамбуре двое... Они замерзшие, прижавшиеся друг к другу. Она в платьице ситцевом, а поверх ее прекрасного тела его футболка. Стояли, словно единое целое. Стояли, прижавшись телами крепко, и слитые теперь холодом, навсегда замершие веки закрыты, замерзшие синие губы теперь не прошепчут: «Люблю». Теперь их любовь увековечилась на фоне замерзшего тамбура.
Но становилось холоднее, а от картины за стеклом труднее стало оторвать взгляд. Иней полз к моим ногам. Поезд начал тормозить. И пара, пошатнувшись, стукнулась о стену, потом плавно, как в замедленном кино, начала падать набок. Первый удар приняла голова девушки, о стекло вагонных дверей. Я не слышал звук битого стекла, я был поражен тем, что стекло рассыпалось беззвучно, а вместе с ним то, что ранее называлось головой. Жизнь не просто застыла в ее жилах, она рассыпалась на глазах. А после он... И молодая пара распалась, перемешалась в инее тамбура. Теперь они вместе на всегда, вперемежку их жизни, или , смешно – смерти…
В холоде тамбура ни крови, ни криков. Толпа позади меня едино выдохнула воздух и ринулась в голову электрички. Кто с криками, а кто молча. Кто-то бил локтями по соседу, а кто-то просто матерился на всех! Чертовы кондиционеры! А поезд тормозил… Почти все, кто смог, теперь набились в головном вагоне. Дети плакали, что им холодно. И вот он, долгожданный резкий тормоз. ВСЕ!
Все покачнулись. Крики встревоженности, а в глазах не прекращающаяся паника. Двери не открылись. Более сильные и молодые энергичные люди стали выламывать. Вы наблюдали когда-нибудь человека в звериной шкуре, когда пена изо рта и глаза вращаются так, словно их там ничего не держит?! А я видел на лицах этих людей.
Двери поддались. Сломали. И самое удивительное, что люди не бросились бежать в панике прочь от злополучного рейса, может отрезвила зеленая трава за насыпью, а может менталитет русского человека. Те, кто недавно выглядел как зверь, теперь помогали остальным. Первыми прыгнули на землю, на насыпь из мелкого щебня, и протянули руки помощи.
- Детей! Детей! Здесь тепло!
Слышно было, как все пытались помочь друг другу, а ведь ещё недавно они неприлично выражались в отношении друг друга… Но то - прошлое, а теперь лето!
Лето, солнце светит. Ветерок такой милый! Дух захватило, когда я спрыгнул на землю. Захотелось просто повалятся на сырой теплой земле, среди травы и цветов. Кузнечики заливались своей трелью.
Некоторые так и поступали, просто падали на траву и плакали. Но то были слезы счастья.
И тут раздался голос человека из громкоговорителя.
- Оставайтесь на месте! Вам сейчас будет оказана медицинская помощь! Не беспокойтесь. Не разбегайтесь!
Да куда уж там. Вокруг появились люди в защитном камуфляже и с автоматами, нацеленными на нас, горстку людей, выбравшихся из холодного плена.
К нам двинулись люди в костюмах, которые обычно надевают при работе с радиацией. Несколько человек. Они начали говорить нам, что делать. Дали принять какие-то таблетки. Принесли немного одежды и указали, куда идти.
Мы организовано пошли вслед за одним из «встречающих». Неподалеку машины скорой помощи с включенными мигалками и пожарные.
И вот тут один из молодых ребят попытался бежать, но силами еще нескольких мужчин мы его остановили. Успокаивали, говорили, что нам помогут. А он в ответ: «Вы что не понимаете? Вы не смотрели «Секретные материалы»? Вы что верите Им?».
А мы все ехали, нам указывали направление. Нас совсем мало: два десятка, а дети плакали. Хотя женщины сдерживались. Каждый проникся общей бедой, успокаивал друг друга. А у меня словно де жа вю…
Нас повели в какое-то здание. Сообщили, что мы заразились чем-то и что надо вакцину ввести. При этом нас обыскивали. Все вынули из карманов. Даже часы сняли. Обещали, что вернут. Волновался. У меня сотовый в одном из карманов моих шорт. А в карманах много всякой ерунды. А сотовый я отключил еще тогда, в поезде, так как батарея села. И положил в самый нижний карман. Классные шорты, привезли из-за границы… Но что это я так резко переключился? Наверное, человек в абсурдной ситуации начинает искать что-то, что ближе к его укладу, что более понятно. Наверняка поэтому я так пристал к своим шортам?
Меня обыскали, ничего не нашли и пропустили вперед. На наличие телефона ответил отрицательно. Вот черта русского человека…Зашел в комнату, а там…
Там было много мест. Кресла как будто в родильных домах. Понял для чего, так как на двух акушерских креслах лежали две девушки. От их тел отходили какие-то провода и какие-то трубки, и все это было подключено к приборам. Меня охватил озноб, но уже от страха: «Что же с нами сделают? Чем мы больны? Что вообще здесь происходит?».
Глаза у девушек были закрыты, но улыбка на лице все же была. Правда, румянец отсутствовал. Отметил про себя, что одна из этих двух - красива. Красивые розовые соски, небольшая грудь и идеальная талия... Может она мое счастье? Мужчины, что были в тот момент со мной, тоже смотрели на этот поражающий вид. А потом кто-то спросил: мужчинам так же? Так же будут вставлять трубки во все места? Меня прямо как током дернуло. Хотел бежать. Но выхода уже не было видно.
Нас пытались успокоить. Но мне с трудом верилось во все эти бабкины сказки. Что делать? И тут в голове начал складываться из мозаики план.
Отпросился в туалет. Меня отпустили, но под конвоем. Почти вбежал в туалет. Отметил про себя, что планировка странная.
В нижних карманах шорт выключенный телефон. Попытался включить и набрать номер мамы. Заряда батареи почти не осталось. Краем уха уловил разговор охранника. А сам, как в кошмарном сне, не хотел верить в то, что услышал! Один другому сообщил, что нам осталось жить около 30 минут, что это всё он уже видел и не раз. А тот, новичок видимо, все переспрашивал. Откуда тот другой знает. Но первый продолжал, как ни в чем не бывало, словно он говорил о рыбалке, о пойманном улове. Говорил с такой интонацией, словно мы не люди вообще… Утверждающе так говорил и с долей удивления, что людей мало. Второй начал жаловаться на судьбу–бедолагу (канючить), что столько кушеток перетаскали и все напрасно. Теперь вот снова придется трудиться и убирать их на место.
Я набрал номер мамы. Она в слезах. Ее вопрос просто выбил из колеи.
- Ты жив?! Нам сказали, что произошло крушение, и никто не выжил!!! А ты мне звонишь! Ты жив, мой сынок??? Ответь, это ты???
В этот момент батарея села окончательно. А я ощутил, как по внутренностям, по моим кишкам в моем животе ... холод. Холод приближался, пробирался. Судорожно стал снимать одежду, почти рвал, чтобы понять…и увидел, как гениталии застывали, покрывались инеем… Сердце бешено колотилось, и голова шла кругом. Пришло понимание того, что ВСЕ! Жизни почти не осталось. Холод все ближе к сердцу! Я падал и…
***
А в здании боль и муки людей, крики детей, в которых пытались воткнуть иглы и трубки. Мужчин и женщин держали военные люди. Сильные руки держали, но все равно не справлялись. Ведь эти люди понимали, что что-то не так! И тут у всех началось оледенение. Крики стали сильнее, истошнее, животные, а потом смолкли. Все…
***
В кабинете генерал–майора. Какой-то служебный чин, без знаков отличия отчитывался перед сидящим в глубоком кожаном кресле в теплой комнате генералом.
Доносился громогласный голос генерала:
- Где Успех компании? Вы знаете, сколько миллиардов было кинуто на это оружие? Наших денег? Денег налогоплательщиков? Какие минусы? Должны быть плюсы!!! Отчего не умерли все сразу? Ведь обещали доработать!
Генерал брызгал слюной, был в гневе, а за окном доброе утро для страны Великой! Ему предстояло отчитываться перед Президентом, а тут такой провал! Хоть и не выжил никто, но кто-то сказал, что были живые…
Низший чин еще доложил о том, что один человек все еще был жив. Он обморожен, но жив, нашли его в туалете.
- Что, в туалете?? Как можно??? И Что? Изучите, и мне отчет в два дня – срочно!