* * *
Четыре океана почему,
о чем они, четыре океана?
Коленями продавленные дыры,
заплатанные а'тласные платья,
карбункуловы грани – океаны,
истории из Торы – океаны,
незрячие пророческие речи,
глубокие грудные голоса.
Кому они, четыре океана?
Лихому сумасбродству флибустьеров?
Любовной ли, червонной лихорадке,
круговороту вод, земель ли, лет ли?
Летавшим ли над ними хищным птицам?
Тому, кто в них почил, кто взял почин в них,
ввязался в воспаленные прибои,
приблудные, порывистые ветры?
Порывистому юноше, наверно.
Наверно, мне. Наверно, вероломным
мифическим женоподобным тварям
да греческим бесчувственным клепсидрам,
по капле время мерно источавшим,
бесстрастно, равнодушно истончая
ветрила смертных.
Скажите мне, четыре океана,
в открытое ли плаванье пуститься,
как во все тяжкие, в открытые аферы,
в открытые объятья, безвозвратно,
ведь дело гиблое, ведь дело молодое
и не мое, в конечном счете, дело,
кто посчитал меня на все готовой.
Зудит закат, карбункул воспаленный,
распластаны гранатовые воды,
но в самом сердце зарева зачата
густая темнота. В ней, непроглядной,
они увидят тусклый блеск драконьей,
роскошной чешуи, сокровищ россыпь –
как в зеркале, – почуют блеск, сулящий
наживу скорую. Крылом вскрывая бездну,
не то плывет, не то парит карбункул.
Лишь те, по ком взахлеб рыдали рыбы,
по ком пытались петь гнилые мачты
погибших кораблей, по ком кораллы,
саргассы разрастались плотоядно,
лишь смельчаки, способные изведать
нужду и жажду, дерзкие постигнуть,
отправившись вдогонку за мечтою,
четыре одиноких океана,
лишь те и сдюжат цепкий, цепенящий
их древний взор глубин непостижимых,
взор силы неземной, лишь те и скажут:
– Нам не о чем жалеть. Пусть в теплой желчи
на мелководье плещутся детишки,
не так мы жили. Нам ли сокрушаться
при мысли о крушениях и нам ли
расшаркиваться пред чумной, ревущей,
белужьей, воющей на все лады судьбою.
Храните же, четыре океана, конкистадоров.
Скрытные, храните их дерзкую надежду на свершенье,
на возвращенье робкую надежду.
Храните тех, по ком вы необъятны,
по ком пленительны, по ком необъяснимы,
храните, как заветное желанье, пустую прихоть.
Храните же, четыре океана, конкистадоров.
Вздорную их веру, их вздорную уверенность.
Храните от недоверий, умствований, в тайне
храните тех, по ком вы так безбрежны
в столь тесном мире, в столь понятном мире,
как умысел, как заговор храните. Как в самом сердце.
По ком они? Покой их – откровенье.
О ком они? Как в кому окунуться,
как в комнате без окон очутиться,
остаться навсегда без окончанья –
твоим черновиком, твоим наброском,
в каком-то полусне – твоим прозреньем,
на руку скорую записанным, рукою
твоей искомканным. На скорую разлуку,
назло они, четыре океана.
Кричать – к чему, к чему, к чему все это?
Зачем, зачем, зачем, зачем, окутав
нас чарами, нас волнами своими,
манящие, волнующие, зная
все-все о нас, взывают к той печали,
которая сокрыта в каждом смертном?
Зачем, зачем, зачем, зачем, откуда
в них столько искренней, наивной, древней силы?
Поведайте, четыре океана,
о чем вы умолчали, обещая
мне постоянство, стоит ли бояться
его, бежать его, любить его мне?
Скрываться, как разбойнику, корсару,
пиратствовать, забыться в преступленьях
и притупить тоску свою. Нет, вашу.
Мне кажется, я знаю, почему вы,
четыре одиноких океана.
Коленями продавленные дыры,
заплатанные а'тласные платья,
четыре молчаливых златоуста,
мне кажется, я знаю, что случится.
Четыре бестии, мне кажется, я знаю.
2008