(ПОЭМА)
Историю я эту знаю с детства.
Все персонажи жили по соседству.
Во двор, где с детства проживала я,
Приехала жить новая семья.
Квартиру ЖЭК им выделил в подвале.
Отца частенько пьяненьким видали.
Казалось, что он пил и день и ночь.
В семье была единственная дочь.
Девчонка та, что Любою звалась,
Ходила, как и мы, в девятый класс.
И хоть отец – пропоица обычный,
Он не мешал учиться ей отлично.
А мама ее дворником была
И по утрам дворы метлой мела.
Володька во втором подъезде жил.
Отец его полковником служил.
Товароведом мать его была.
Не бедной жизнью их семья жила.
«Когда-то за границей они жили», -
У нас тогда соседи говорили.
Избалованным парнем Вовка был,
И Любу как-то сразу невзлюбил.
Отличница, во-первых, эта Люба.
А кто же их, отличников-то любит?
То теоремы наизусть зубрит,
В библиотеках с книжками сидит,
То сочиненья пишет до темна…
А, во-вторых, услужлива она:
Отцу за папиросами идет,
Потом дворы с мамашею метет,
Готова всем соседям угодить.
Решил он научить девчонку жить.
Однажды у подъезда подождал,
Сквозь зубы ей нахально прошептал:
«Коль ищешь в жизни смысл – запоминай:
Привычками себя не обрекай.
Страшней не может быть любой привычки.
А от нее недалеко до клички».
С достоинством ответила она:
«Мне никакая кличка не страшна.
Я знаю: кличку может тот лишь дать,
Кто, выдумав ее, ей сам подстать».
Володька был ответом поражен:
Не ожидал отпор услышать он.
Ответ Володьку очень разозлил.
Против нее он злобу затаил.
Решил тогда он Любе отомстить,
Против нее весь двор подговорить.
- Сидела бы в каморке своей смирно,
Да и жрала бы в жизни очень жирно.
А то живут в подвале вместе с крысами,
Питаются, наверное, огрызками.
Я помню до сих пор еще пока
Противный этот запах чеснока.
И стала Люба реже выходить,
Чтобы ребят собой не разозлить.
А Вовка еще больше осмелел,
Подумав, что он Любу одолел.
- А Любка-то такая домоседка,
Что из дому выходит очень редко.
Прошел так месяц, пролетел другой.
Из магазина Люба шла домой.
Ей крикнул вслед обидное Володя:
- Глядите, вон плебейское отродье!
Любаша тут замедлила свой шаг.
Обидчику сказала она так:
- Я не встречала мальчика грубей.
Запомни, что отец мой не плебей.
Володька
- Ты защищать папашу постесняйся.
Забот-то у него: лишь похмеляйся.
Люба
- Ты кто такой, чтобы людей судить,
Указ давать – кому как надо жить?
Я знаю, что военный твой отец.
Но сын у твоего отца – подлец.
Мой папа институтов не кончал.
Он в юности на фронте воевал.
Он, может, потому и начал пить,
Что фронтовых друзей не смог забыть,
Тех самых, что в земле сырой лежат.
Герой отец мой, хоть простой солдат.
Ответив, гордо голову несла.
И мимо, словно пава, проплыла.
И вновь Володьку словом укусила.
Он сразу понял: есть в девчонке сила.
Слова ее пронзили, как ракета.
Он сразу не нашел на них ответа.
Скрипел зубами он все злей и злей.
«Плебейка! - обозленно крикнул ей.-
И ты плебейка, и отец – плебей!»
Как быстро прицепилась кличка к ней.
Все стали звать «плебейкой» - словом грубым,
Забыв, что имя ей от рода – Люба.
А Люба, крик услышав за собой,
Заплакала, прийдя к себе домой.
Отец досель не видел ее слез.
Задумался о дочери всерьез.
Он понял – взрослой стала дочь его,
А он о ней не знает ничего.
«Девица плачет, что роса падет.
Та высохнет, как солнышко взойдет».
Он пошутил, но шутка не прошла.
Дочь не услышала, а, может, не вняла.
Вопрос вдруг странный задает она.
Люба
- Скажи, отец, зачем нам жизнь дана?
Зачем живем: любить или страдать?
Что наша жизнь сумеет в жизни дать?
Задумался отец: вопрос не нов.
Но как найти хоть пару нужных слов?
Отец
- Вот осенью летают к югу птицы.
Назад не всем придется возвратиться.
Куда летят? Зачем? Они не знают.
Даны природой крылья, - и летают.
Живой инстинкт их за море зовет.
А ветер поднимает птиц в полет.
А человеку крылья не даны.
Они ему, наверно, не нужны.
Ведь человек – он с разумом лишь дружен.
Живет затем, что он кому-то нужен.
Нас не инстинкт, в разум наш зовет.
И только он поднимет нас в полет.
Люба
- А любим мы зачем? Чтобы страдать?
Или затем, чтобы счастливым стать?
Отец
- Ну, счастье любит над людьми глумиться.
Кому оно - за рубль, кому – за тридцать.
А ты, никак влюбилась? Или нет?
Ты можешь не давать сейчас ответ.
Запоминай надолго, мой дружок:
Снежок, что первый – это нележок.
А школьная любовь – болезнь простая.
Она, как в детстве, оспа ветряная.
Затрагивает каждого ребенка,
Но быстро и уносится в сторонку.
А ты, Любаша, плакать погоди.
Любовь и счастье будут впереди.
Но ошибиться в жизни не спеши.
Не пачкай чистоту своей души.
Путь жизни долог. Не одна в нем сладость.
Бывает, что подкладывает гадость.
Плохого в жизни меньше. Это точно.
Нас на ноги добро лишь ставит прочно.
А доброта не требует награды.
Да и зарплаты тоже ей не надо.
Скажи отцу: откуда грусть твоя?
Неужто, в ней опять виновен я?
Люба
- О нет, меня другое тяготит.
За что он ненавидит? За что мстит?
Отец
- О Вовке ты? Не стоит он того.
Он, как дыра: есть в чем-то ничего.
Или ничто, что в чем-то где-то есть.
Дыре не знать, где совесть, а где честь.
Люба
- Нет, папа, ты несправедлив.
Он вовсе не плохой. Он так красив.
Душа его не так уж и черна.
Недугом злым душа его больна.
Отец
- Ты, дочь, прости. Насколько понял я,
Что ты влюбилась, девочка моя.
Не огорчайся истиной простою:
Несовместимы совесть с красотою.
Он просто шалопай и лоботряс
И никогда не спустится до нас.
Общаются они лишь с высшим кругом.
Он никогда тебе не станет другом.
Кто мы, и кто они: различье есть?
Володьке по душе хвала и лесть.
Уроки через силу он зубрил,
Учителей не очень-то любил.
Не выйдет из Володьки в жизни толку,
Пока он не положит зуб на полку.
Кто ранним утром с соловьем родится,
Душа того всю жизнь горит жар-птицей.
Ты – ласточка. Витаешь в облаках.
Твой дом – гнездо, а мысли – о птенцах.
А он над облаками все парит.
На всех он сверху острым взглядом зрит.
Стервятник он, похоже, и стервец.
Хороший из него растет подлец.
* * *
Уехала его семья в район.
Не оглянулся, уезжая, он.
Лишь прошипел сквозь зубы, как всегда:
«Прощай, теперь снята с тебя узда.
Плебеев, я хочу тебе сказать,
Желаю я всегда в узде держать».
Прошли года, и жизнь их раскидала.
Володьку она больше не встречала.
Отца и мать Любаша схоронила.
И в институт престижный поступила.
Прошло пять лет. Закончен институт.
Но все равно Плебейкою зовут.
Уехала она по назначенью.
Куда? Да не имеет то значенья.
Туда, где, может быть, ей повезет,
Где нет знакомых, и никто не ждет.
Там новые места и адрес новый.
И коллектив попался ей толковый.
Легко она с подругами сошлась.
В театр ходила, спортом занялась.
Вот только с личной жизнью не везло.
Воспоминанье детства не прошло.
Сосед Володька ею не забыт.
И крик «Плебейка!» все в мозгу звенит.
Увидел бы сейчас ее сосед.
Былой Плебейки нынче больше нет.
Она теперь, как барыня, живет.
Квартиру ей здесь выделил завод.
Три в совершенстве знает языка.
И должность инженерная (пока).
Потом на повышение пойдет.
В Москву с собою шеф ее зовет.
Нет у успеха никаких замков.
Закон преуспевающих таков:
Ты догони того, кто впереди.
Того, кто сзади, никогда не жди.
Когда ей предложили заграницу,
Родителей пред ней предстали лица.
«Свой век в отчизне лучше проживать.
Родным местам негоже изменять»
Ее отец так говорил всегда.
Нет, Люба не уедет никуда.
Но до сих пор, как память всколыхнет,
Так о Володьке сердце ныть начнет.
Ей думалось: «Пусть обо мне узнает,
Каких высот Плебейка достигает».
Раз ноет сердце, значит, помнит что-то.
А может, влюблено оно в кого-то?
* * *
Однажды (это выдалась суббота),
Нашлась Любаше срочная работа,
Что в офисе надолго задержала.
Закончив, Люба через парк бежала,
На тренировку чтоб не опоздать.
Сегодня нормативы нужно сдать.
На стадион ей надобно скорей…
Шли ей навстречу четверо парней.
Один из них, красивый и высокий,
Брюнет кудрявый, мачо синеокий,
Вдруг отделился от своих друзей,
Заговорил, путь преграждая ей:
«Куда такой Дюймовочке спешить?
Вас, может быть, до дома проводить?
Надежный провожает вас конвой.
В охране не нуждаетесь такой?
Она вгляделась в парня. Это он!
Забыт в мгновенье ею стадион.
Прошло так много лет, так много дней.
И вот Володька снова перед ней.
Какие для него найти слова?
Ведь на ногах она стоит едва.
Люба
- Закрыты двери памяти твоей.
Чтоб вспомнить все, их распахни скорей.
Ты на меня внимательно гляди.
И память от оков освободи.
Мучительно Володька вспоминал.
Володька
- Я где-то голос твой уже слыхал.
Плебейка? Ну, конечно. Вот дела!
Кого судьба к нам в город занесла!
Глаза все те же, и коса - все та.
Не девушка, а чья-нибудь мечта.
Отметить надо встречу нам с тобой.
Ну, так и быть, пойдем ко мне домой.
Она еще ответить не успела,
Как, не заметив, с ним в машину села.
Куда ее он вез, она не знала.
«Володька! Это он!» - в мозгу стучало.
Он всю дорогу что-то говорил.
Пред ней в квартиру двери отворил.
Она вошла и огляделась. Ах!
Висели маски чьи-то на стенах.
Казалось, это сказочные маски.
А Люба – персонаж из этой сказки.
Какая роль ей здесь отведена?
«А! Будь, что будет, - думала она.-
Мне много лет во сне являлся он.
И вот свершилось. Сбылся этот сон».
Обиды все она ему прощает.
Вином ее Володька угощает.
Спиртного не пила еще она.
Но рядом с ним бокалы пьет до дна.
Володька
- Не Диоген я. Благ не презираю.
Надеюсь, в жизни все их испытаю.
Я человек. Хочу всего и сразу:
Большого счастья, словно по заказу.
Со мною хочешь счастья испытать?
Могу я за любовь и денег дать.
Не беспокойся, щедро заплачу.
Люба
- Не надо денег. Платы не хочу.
Материальных премий мне не надо.
Твоя любовь пусть будет мне наградой.
И запах твой, до ужаса знакомый,
Из миллионов запахов искомый.
Я, как собака, за тобой пойду.
И, где б ты ни был, все равно найду.
И мне не жаль сердечного тепла.
Я б за тебя и душу отдала.
В ней говорило, может быть, вино.
Но ей теперь уж было все равно.
Единственный, любимый – вот он, рядом.
И любящим его сжигала взглядом.
Он слушал, и не верилось ему.
От денег отказалась. Почему?
Доселе бескорыстных не встречал.
Рвалось из уст «Плебейка», но смолчал.
И потянулись руки к волосам,
А губы прикасаются к глазам.
Она ловила каждый его вздох.
Вдруг раздалось мучительное «Ох!»
И этот стон струной прошел по нервам.
Он оказался у девчонки первым.
Володька
- Да ты святая девственница, что ли?
Ты, словно роза на заросшем поле.
Таких цветов доселе я не рвал.
Сюрприза Вовка сам не ожидал.
И Люба ночь не дома провела.
Девичью честь Володьке отдала.
Красивое лицо (ведь так бывает),
Что злое сердце за собой скрывает.
Каким вчера Володька с нею был!
А нынче утром «холодцом» застыл.
Она хотела что-то попросить.
Но он успел ее опередить.
Володька
- Я просто не люблю тебя, поверь.
Уйди, я за тобой закрою дверь.
Не бойся, твой секрет я не нарушу.
Что так глядишь? Ты смотришь прямо в душу.
Любить себя я многим позволяю.
Надеждой никого не окрыляю.
Да, я стервятник, вовсе не пичуга.
Для хищника в полете нет испуга.
А птица я высокого полета.
Летаю даже выше вертолета.
Играть в любовь – сейчас такая мода.
А дам в игре тут целая колода.
Не верила она его речам.
Люба
- Нет, никому тебя я не отдам.
Ты в жизни не подумал ни о ком.
И прикрываешь душу париком,
Все лучшее упрятав, уложив.
Пусть твой парик роскошен, но он лжив.
Могучие властители державы, -
Но не всегда и те бывают правы.
Сними личину, обнажи себя.
Ведь ты хороший, верю я в тебя.
Ты самый смелый и отважный рыцарь.
Хотела б я всегда тобой гордиться.
Володька
- Ты что же возомнила о себе?
Что главная теперь в моей судьбе?
Как джентльмен, тебя я провожу.
Но о любви ни слова не скажу.
И вот она «под ручку» с ним идет.
Но счастлива, иль нет – не разберет.
Его слова ей, словно темный лес.
Вдруг кто-то им идет наперерез.
А шли они вдвоем пустынным местом.
Остановил Володьку властным жестом,
Спросил, сверкнув коронкой золотой.
Зевс
- А что это за кралечка с тобой?
Девица хороша. Я поражен.
Идешь «под ручку», как молодожен.
Владимир, помнишь? За тобой должок.
Володька
- Зевс, ты прости. Пока отдать не смог.
Зевс
- На девок, значит, тратимся сполна.
Для них у нас всегда полна мошна.
Как отдавать долги, так денег нет.
Позволь, я дам тебе один совет:
Коль «бабок» нет, в рулетку не играй,
И карт «рубашкой» вверх не раздавай.
До сей поры не можешь взять ты в толк,
Что карточный превыше чести долг.
Когда ты деньги должен был отдать?
Прости, дружок, но я не буду ждать.
Отдай сейчас, иль с места не сойдешь.
Ты знаешь. У меня в кармане нож.
Вот угадай-ка, сколько нас со мной?
Коль угадаешь – отпущу домой.
А нет, - то эта девочка моя.
Ее сегодня провожаю я.
Со всех сторон их стали обступать.
Володька понял: им не сдобровать.
От страха парень стал мертвецки-белый.
Но в этот миг раздался голос смелый.
Люба (Володьке)
- Боишься смерти и себя жалеешь?
Так ничего на свете не успеешь.
Тебе придется все-таки решить:
Ты хочешь угадать, иль угодить?
Зевс удивленно: «Девочка права.
Какие превосходные слова.
Хочу я имя знать разумной крали».
Володька вдруг: « Плебейкой ее звали».
Зевс
- Плебейка, так Плебейка. Начинай.
Давай, Плебейка, Зевса развлекай.
Плебейка
- Зевс – Бог Олимпа. Каждый школьник знает.
Бандита Зевсом лишь плебей считает.
Гляжу, у вас тут впрямь Олимп-гора.
Плебеям замолчать давно пора.
Смотрю, что вы знакомы с Древним миром.
Тебя назвать не Зевсом, а Сатиром.
Расшифровать название его?
Сатир – это ведь тоже божество.
Хоть низшее, но это не позор.
Сатир – хохмач, шутник, проказник, вор.
Его лицо на чертика похоже:
Рога на лбу, и есть копыта тоже.
Тебя Сатиром лучше называть.
И твоему характеру подстать.
Тут дружный смех Плебейку вдруг прервал.
Мужской весь круг над Зевсом хохотал.
И от досады Зевс, кусая губы,
Сказал тихонько, обращаясь к Любе.
Зевс
- А ты, девица, видимо, шустра.
И, как я понял, на язык востра.
Совет плебеям есть, запоминай:
Что мелешь, - иногда соображай.
Плебейка
- Гроза идет! Зевс молнии швыряет!
Олимп весь в ожиданьи затихает!
Кто ясно мыслит – ясно излагает.
Но мысль дана тому, кто понимает.
Коль думать не о чем, - то смысла в жизни нет.
На разуме стоит весь белый свет.
Дано понять такое лишь немногим.
Богатство нужно только лишь убогим.
Ведь денежки в торговле хороши.
Не продавай за них своей души.
Зевс думал над словами, не спеша.
Спросил: «А гда живет твоя душа?
У нас такой начинки – пруд пруди».
Плебейка
- Там, где у всех, она живет в груди.
Встречается она довольно редко
У тех, кто накачал грудную клетку.
Душа – это суммарное понятье.
В нем совесть не меняется на платье.
Коль есть в тебе чуть-чуть любовь и жалость,
И совести хоть капелька осталась,
Пытаешься кого-нибудь простить, -
С душою чистой будешь в мире жить.
Душевных качеств нам не сосчитать.
Чуть не забыла храбрость я назвать.
Я храбрым называю лишь того,
Себя кто забывает самого,
Когда к другим на помощь он спешит,
При том себя ни капли не щадит.
Ты трус, и смелый только на словах.
Ты словно змей о многих головах:
Когтями землю роешь, как сохой,
Из моря даже выплывешь сухой.
И огненные стрелы мечет взгляд.
Людей, наверно, губишь всех подряд.
За бронью сердце держишь, как Кощей.
И думаешь, что нет тебя сильней.
Да только наплевать на это мне.
Я, девушка, смелей тебя втройне.
Вот отпусти крутых своих парней.
И кто ты есть? Такой, как я, плебей,
Где места нет под солнцем своего,
Ты в жизни не добился ничего.
Вокруг себя одно ты сеешь зло.
«Разбой» твое зовется ремесло.
Ее глаза, как молнии, сверкают,
Насквозь, казалось, Зевса прожигают.
Разлет бровей сводил его с ума.
Им радуга завидует сама.
Зрачки, как смоль. Взор – ярче всех углей.
Зевс поражен: нет девушки смелей.
Взгляд Зевса покрывается туманом…
Эх! Вот бы эту девку атаманом!
Едва достанет ростом до плеча,
Ну, девка… Вот характер! Горяча!
Он любовался девичьей косой,
Длиной до пят и с руку толщиной.
Несеяна родится лишь трава.
От глаз ее кружится голова.
Задела она взглядом за живое.
Не знал Зевс раньше, что это такое.
А сердце застучало: «Тук! Тук! Тук!»
Он слышал сам тревожный сердца стук.
Так чувство зарождается в груди.
Ну, не спеши, сердечко, погоди.
Зевс (Володьке)
- Я понял: ты вознагражден судьбой.
Не рядовая девушка с тобой.
Свободен ты до завтрашнего дня.
Встречаемся в четыре у меня.
(Плебейке)
- Спасенный раз – спасен уже навеки.
Ты жизнь спасла плохому человеку.
Споткнуться и упасть нам не грешно.
Грех – не подняться. То-то и оно.
Уйдешь ты, но останутся слова.
И снова, как в тумане, голова.
* * *
Пришел Володька ровно к четырем.
А Зевс уже совсем забыл о нем.
Всю ночь не спал и в кресле просидел.
Молчал весь день, как будто онемел.
Ему покой Плебейка не дает.
Как наяву, пред ним она встает.
«Как хорошо девчонка та сказала.
До сердца своим словом мне достала.
Я думаю, что мне пора уже
«Субботник» провести в своей душе.
Отчистить надо слипшуюся грязь,
Которая откуда-то взялась.
С чего начать? Понятно, без начала
Не будет делу ни за что финала.
Плебейка так смела и так сильна.
Она, как воздух, мне теперь нужна».
Зевс день и ночь о девушке мечтал.
Но тут вдруг он Володьку увидал.
Зевс
- Ну, здравствуй. Угощайся, вот вино.
Есть предложенье у меня одно.
Ведь ты мне должен тысяч, эдак, двадцать…
Не хочешь ли ты нынче отыграться?
Володька
- А что мне ставить на кон? Ни «копья».
Зевс
- А на кону – Плебеечка твоя.
Володька
- Зачем она тебе? Каприз опять?
Ведь девок у тебя – не сосчитать.
Зевс
- Девчонка эта легкая, простая.
Она, как в роднике вода живая.
Да никогда меня вам не понять.
Хочу я бОльшей властью обладать.
Володька
- У тебя жар, скупнись иди в реке.
И так весь город держишь в кулаке.
Тебе той власти некуда уж класть.
Есть власти магия, и магии есть власть.
Ты в этом по порядку разберись.
Своею властью сильно не кичись.
Зевс
- Я не об этой власти говорю,
А о любви, в которой я горю.
И у меня, брат, что ни говори,
Какой-то камень сдвинулся внутри.
С такой надеждой ждем весны все мы.
Но март лишь продолжение зимы.
Ты прав, девчонок много, но такой,
Которая потянет за собой,
Поверь, я до Плебейки не встречал.
Пойми, пришел состав на мой вокзал.
Пусть на душе моей хоть сотня пятен,
Но все равно я буду ей приятен.
Упал куда-то, как с небес звезда.
Не выбраться теперь мне никуда.
Володька
- Но что я слышу? Дон Жуан влюблен?
Стрелой Амура в сердце ранен он?
Вот чудеса! Скажите – не поверят.
Видать, любовь ломает даже зверя!
Зевс
- Готов я быть рабом у той Плебейки.
Ей голосом пропел бы канарейки.
Нет, эту боль не в силах я унять.
А значит, время камни собирать.
Полно их по дорогам раскидал,
Да только в цель ни разу не попал.
Да и не видел цели никакой.
Права Плебейка: был один разбой.
Володька
- Ну, что ж, играем. Но перед игрой
Давай договоримся, Зевс, с тобой.
Коль так случится – проиграю я, -
Плебейка, так и быть, уже твоя.
Но раз тебе девчонку уступлю,
То долг мой приравняется к нулю.
Считай, тебе ее я продаю.
Ну, что, согласен? Я тогда сдаю.
Володька проигрался весь «до тла».
Но он довольным встал из-за стола.
Не очень о потере он тужил:
Плебейкой не особо дорожил.
Володька
- А как же ты проблему, Зевс, решишь?
Когда с Плебейкой переговоришь?
Ведь путь к победе труден и неблизок.
Зевс
- Но, победив, судьба одарит призом.
Володька
- Моя мужская гордость не позволит
У девки, пусть красивой, быть в неволе.
Зевс
- Какая гордость? Это же смешно.
Меня она полюбит все равно.
Когда тебе победу уступают,
Не радость в этот миг обуревает.
Счастливым человек не может быть
От этой сделки, что пришлось свершить.
К любви ее не стану принуждать.
И сколько надо, столько буду ждать.
Впервые в жизни так меня задело.
Теперь иди. Ты сделал свое дело.
* * *
Так несколько с тех пор промчалось дней.
Зевс постоянно думает о ней.
Он вычислил маршрут своей Плебейки,
И ждет теперь на заводской скамейке.
Он несколько часов ее здесь ждет.
Ну, наконец-то, вот она идет.
«Привет! Да на ловца и зверь бежит!»-
Зевс чувствовал, что все внутри дрожит.
И разговор не знал начать с чего.
Набросилась Плебейка на него.
Плебейка
- Ты возомнил, что я тебя боюсь?
Уже три дня никак не дозвонюсь
Владимиру. А ну-ка, отвечай,
Что сделал ты с Володькой, негодяй?
Я не могу найти его три дня.
Ты где Володьку прячешь от меня?
Зевс
- Володьке я не причинил вреда.
Но не придет к тебе он никогда.
Тебя он продал, как помои слил.
Ему я за тебя весь долг простил.
Не глядя ей в глаза, он прошептал.
Зевс
- Тебя за долг он в карты проиграл.
Ну, если хочешь, так ударь меня!
Но не было в глазах ее огня.
Померк в глазах Плебейки белый свет.
Плебейка
- Я что ж ему, игрушка, иль предмет?
Как проиграл? Когда? Зачем? Кому?
О, Господи, за что и почему?
А, может, это чей-то глупый вздор?
Проиграна, как вещь. Какой позор!
Огнем обида душу обожгла,
Тяжелым грузом на душу легла.
Зевс
- Труднее благородства нам порой
Дается иногда нечестный бой.
Прости, мы оба пред тобой грешны.
Сама себе не знаешь ты цены.
Прикажешь, я немедленно уйду.
Я против твоей воли не пойду.
Плебейка
- Сегодня «против», завтра будешь «за».
Я цену себе знаю: три туза.
Выходит, что прошло четыре дня,
Как на кон вы поставили меня.
Слезам нет места. Я ничуть не плачу.
И полагаюсь на свою удачу.
Меж вами, знать, закончена борьба.
Такая, видно, у меня судьба.
Написано, наверно, на роду
Попасть сейчас в нелепую беду.
Предатель весь до пят покрыт презреньем.
Он тяжкое свершает преступленье,
Чему и срока давности-то нет.
Пускай пройдет хоть сто, хоть двести лет.
Вот здание. Оно, как человек:
Коль не помочь – не выстоит вовек.
У дома в человеке есть нужда.
Без жителей он рухнет навсегда.
Душою обладает даже дом.
Мы «домовыми» души их зовем.
Мне заповедал это мой отец:
Стреляет в спину только лишь подлец.
Зевс
- Прости, что мне пришлось все рассказать.
Всю жизнь теперь нас будешь проклинать.
На улице темнеет, я гляжу.
Пойдем, тебя до дома провожу.
Плебейка
- А знаешь, мне теперь уж все равно,
Светло на свете, или же темно.
И кто проклятьем многого добьется?
Всю землю облетев, оно вернется.
Выходит так: уж сколько не крестись,
И сколько на иконы не молись,
Я вещь теперь – твоя или чужая,
От этого мне разница какая?
Как приз на гонках, или на бегах.
И этот приз теперь в твоих руках.
Я пленница, заложница, рабыня.
Выходит, ты хозяин мне отныне?
Тебе во всем я буду угождать,
А ты за ослушанье избивать.
Зевс
- Но ты свободна и вольна уйти.
Клянусь, чем хочешь. С места не сойти!
Плебейка
- Свободна я, но закрепощена.
Любовь к нему, как крепкая стена,
Которую вовек мне не пробить.
Всю жизнь придется взаперти прожить.
Я птица. Моя клетка золотая,
Но без свободы очень быстро таю.
Чего теперь? Кричи, иль не кричи,
От клетки той потеряны ключи.
Меня сломали, будто пополам.
За жизнь и честь гроша теперь не дам.
А в сердце, словно острые ножи.
Меня своей компаньи покажи.
Вот смеху будет, знаю наперед,
Когда твоя к ним собственность придет.
Зевс
- Мои ребята вовсе не плохи.
Есть, как у всех, немалые грехи.
Пока они подчинены все мне.
Зевс – Бог, а ты – Богиня их вдвойне.
Когда-то дали братства мы обет.
И друг за другом все идем след в след.
Нам что необходимо в жизни? Дружба.
А бОльшего на свете и не нужно.
Не банда мы, обычные ребята,
Но заигрались, видимо, в пиратов.
Когда тебя с Володькой повстречали,
Орлы мои тебя зауважали.
И ты совсем не выглядишь смешной.
Не станут потешаться над тобой.
Тебя в обиду никому не дам.
Привез Плебейку Зевс к своим друзьям.
На даче, что стояла над рекой,
Был «заводилой» паренек смешной.
Паренек
- Итак, высокочтимое собранье!
Прошу немножко вашего вниманья!
Такой сюрприз судьба дарует вам:
Сама Плебейка нынче в гости к нам.
Прошу, мадам, покорнейше сюда.
Ну, угощайте даму, господа!
Налить вам джину? Виски? Коньяка?
Я вас прошу отведать шашлыка.
И хоть шашлык не терпит женских рук,
Но угощаем им своих подруг.
Как раньше, будем в фанты мы играть.
Что девушка изволит пожелать?
Плебейка
- Чтоб в жизни было так, как мы хотели.
А у людей от денег руки не потели.
Утопия? Наверное, но все ж
Хорошего от жизни нашей ждешь.
Паренек
- Об этом ты, красавица, не плачь.
На алчных жадин есть у нас «палач».
Плебейка
- Палач – это возмездия лишь длань.
Работа у него, конечно, дрянь.
Он кару топором своим вершит
И зло на плахе наказать спешит.
Не сможет он характер изменить,
И в людях злую алчность истребить.
Паренек
- Ты думаешь, что наш честной народ
До этого когда-нибудь дойдет,
И перестанет денежки любить?
Неинтересно в мире станет жить.
Плебейка
- Хоть нрав ногой негоже нам топтать,
Старайся свой характер обуздать.
Попробуй в жизни что-нибудь свершить.
Ошибся? Попытайся повторить.
И опыта такого лучше нет,
Чем слушать чей-то каждый день совет.
Паренек
- Плебейка – это кличка, понял я.
Ну, а в миру как назвала родня?
Плебейка
- Да, имя есть. Судьбы такой закон.
Но вряд ли с ним знаком твой лексикон.
Зови, как звал. Вот мой тебе ответ.
В миру… Ха-ха, а мира-то и нет.
Гда видел мир на этой ты планете,
Когда дерутся все, и даже дети?
Он - неосуществимая мечта.
Спасет его, ну разве, красота.
Когда-то Достоевский так сказал.
О мире во всем мире он мечтал.
Паренек
- Послушай, ты юродивая, что ли?
Плебейка
- Я просто хорошо училась в школе.
Со стороны Зевс слушал и молчал.
Он не всегда Плебейку понимал.
Ведь говорит обычные слова,
Но понимает Зевс ее едва,
Как будто-бы она с другой планеты.
Он восхищался девушкою этой.
«Свидетель Бог! Хочу ее обнять.
О, дай мне силы сил не применять!
Она украла у меня покой.
Я не достоин девушки такой.
Она так справедлива и честна.
Откуда в этот мир пришла она?
Как в синем море брода не бывает,
Так ветер нам следов не оставляет.
Как ветер, ты исчезнешь навсегда.
И не найти мне твоего следа.
За что она Володьку полюбила?
Откуда у него берется сила
Такую, как Плебейка, покорить?
Как он посмел ее не полюбить?»
Сидел Зевс и тихонько рассуждал.
Вдруг кто-то из парней его позвал.
«Гляди-ка, Зевс, кто появился тут?
Пришел к нам гость, когда его не ждут».
Едва Зевс, оглянувшись, не упал.
Володька во весь рост пред ним стоял.
Володька
- Не мог я по иному поступить.
С Плебейкой надо переговорить.
Зевс
- Ее я не неволю. Вон она.
И в действиях своих вполне вольна.
Не будут ли слова твои, как яд?
Пошли, ребята, пусть поговорят.
Плебейка (Володьке)
- Я знаю все. Меня ты проиграл.
В душе моей был лес. Остался пал.
Земля теперь уходит из-под ног.
Увы. Ты удержать меня не смог.
И мною никогда не дорожил,
Раз мое чувство на кон положил.
Тобой уже проиграно оно.
Мне остается только лишь одно:
В заложницах теперь у Зевса быть.
И с ним мне по теченью жизни плыть.
Куда меня прибьет крутой волной?
Известно лишь судьбе моей одной.
Сгорело что – теперь не загорится,
Как не летать тобой убитой птице.
Уйди отсюда с глаз моих долой.
Желаю я побыть сейчас одной.
Володьку не ругала, не кляла.
Спиною повернулась и ушла.
Он вместе с нею что-то потерял.
Но что? Пока еще не разобрал.
Червяк какой-то изнутри сосет.
Из головы Плебейка не идет.
Он Зевсу пачку денег протянул.
Впервые смело на него взглянул.
Володька (Зевсу)
- Ты, гад, подругу у меня отбил,
Которую я сильно полюбил.
Ко мне неравнодушна и она.
С тобою рассчитался я сполна.
Вот деньги, а Плебейку мне отдай.
Здесь тридцать тысяч. На, пересчитай.
Зевс
- Что ты сказал? Девчонку я украл?
Ты сам ее мне в карты проиграл.
Всё было честно, ты уж не взыщи.
Себе другую девушку ищи.
Не занимаюсь куплею-продажей.
И о деньгах не говори мне даже.
Я ничего не должен за «прокат».
Любовь не продаю. Вот так-то, брат.
Володька
- За все теперь ответишь мне, подлец.
На днях к тебе заявится «гонец».
Еще о чем-то тихо он сказал
И быстро прочь от дачи зашагал.
Зевс (своим парням)
- Нам, господа, забили в парке «стрелку»,
А значит, что возможна перестрелка.
Поедем завтра на закате дня.
Плебейка
- Тогда с собой возьмите и меня.
Зевс
- Тебя с собой? Что делать тебе там?
«Разбор полетов» - это не для дам.
Плебейка
- По всему видно, я тому виной.
Вот пусть и разбирается со мной.
* * *
Вот наступил назначенный им день.
Она за Зевсом ходит, словно, тень.
Плебейка (Зевсу)
- Поедем мы с тобою лишь вдвоем.
И настояла, все же, на своем.
И вот тот парк. И снова та аллейка,
Где «под руку» с Володькой шла Плебейка.
Володька сам себе уже не рад,
Что развернул он «знамя баррикад».
Плебейка с Зевсом были лишь вдвоем.
Володька же с друзьями – впятером.
Плебейка вдруг между парнями встала,
Володьке твердым голосом сказала.
Плебейка (Володьке)
- Ты убери кастеты и ножи
И в спарринге всю силу покажи.
Пусть против одного один стоит.
Посмотрим, кто герой, кто победит.
Так с Челубеем дрался Пересвет.
Что, смелости в душонке твоей нет?
Так прочь! Не смей стоять со мною рядом!
И гневным обожгла Володьку взглядом.
Володька (Зевсу)
- Что ж ты за бабьей спрятался спиной?
Поговорить не хочешь ли со мной?
Не слишком что-то нынче ты спесив.
Рукой своей Плебейку отстранив,
Он продолжал:
- Сегодня ты узнаешь,
Что эти годы очень мне мешаешь.
Хочу я этим городом владеть,
Мзду собирать с киосков, баб иметь.
Плебейка – это пройденный этап.
Сегодня будет мой на картах крап.
Девчонка – это повод. Ты болван.
Влюбился, как последний мальчуган.
Легко попался ты на мой крючок.
Поверил, что влюблен я? Дурачок.
От всех невзгод ее оберегаешь?
А что ты о Плебейке этой знаешь?
Ты думаешь, чиста твоя Плебейка?
Я с нею спал, и ей цена – копейка.
Влюбленный идиот наивным стал.
Мне жаль тебя. Прощай, Зевс. Ты пропал.
Тебе я это говорю всерьез.
И вдруг над Зевсом он кинжал занес.
Плебейка Зевса всё ж прикрыть успела.
Кинжал, вошел как в масло, в ее тело.
Ему тихонько на руки сползая,
От боли еле губы разнимая,
Тихонечко шепнула: «Зевс, прости
За то, что нам с тобой не по пути.
Не мсти ему. Порви порочный круг.
Ведь он освободил меня от мук.
Я не хочу врагами видеть вас.
Его ты благородней в сотни раз.
Тебя я полюбила бы. Прощай».
Раздался дикий крик: «Не исчезай!!!
Ведь без тебя я не умею жить.
С кем мне теперь по морю жизни плыть?
Ты мне открыла тайну бытия,
Плебеечка любимая моя!!»
* * *
Узнала я уже в конце зимы:
Не вышел наш Володька из тюрьмы.
Его не встретим больше мы на воле:
На нарах его «финкой» закололи.
Скорей всего, Плебейка ни при чем.
На зоне стал Володька «стукачом».
* * *
А Зевс свою Плебейку схоронил
И каждый день на кладбище ходил.
Растаяла любовь его, как дым.
Стал в тридцать лет, как лунь, совсем седым.
Надгробную плиту ей положил
И ежедневно розы приносил.
И, подойдя, читаю надпись я
«Плебейка, ты навек любовь моя».
Его любовь под той плитой лежит.
Он однолюб, и верность ей хранит.
Отец Любовью девочку назвал.
Но Зевс об этом так и не узнал.
Август 2008-08-31