Из цикла "Песни из Константиново" болгарского поэта Атанаса Стоева
Цикл родился в ходе и после участия в конференции, посвященной Сергею Есенину
Здесь ничего нет твоего, давно уж
слой пыли на бессмертии твоем.
Лишь любопытство иногда, быть может,
кого-то приведет в твой прежний дом.
Кого-нибудь из племени потомков,
довольного и нищего душой,
но верю я, что ниточкою тонкой
мы связаны с тобою… Я пришел
в себе твое молчание услышать,
к твоей чуть-чуть приблизиться судьбе…
С березы, под твоей растущей крышей,
срываю лист на память о тебе…
Коварна жизнь под небом обветшалым –
уж нам с тобою ли не знать о том, –
сначала лживыми речами искушает,
чтоб в жертву нас потребовать потом.
Здесь ничего нет твоего, давно уж
тебя забыл родимый твой порог.
Его переступает бестревожно
зевака, грязь отряхивая с ног.
Глазеет тупо, ухмыляясь в кепку:
так это здесь тот самый жил поэт…
Довольный жизнью, молодой и крепкий –
на что ему ты сможешь дать ответ?..
Лишь старый тополь подпирает небо,
как прежде жизнь приемля, без затей,
и легкий ветер дуновеньем нежным
качает его листья, как детей.
Но время не щадит, и сохнет тополь,
роняет наземь мертвую кору,
на мир глядит с ветвей своих высоких,
стыдясь того, что стал не ко двору.
Здесь ничего нет твоего, давно уж
ты превратился в свет, росу и лес,
твою судьбу бессмертье подытожив,
живет теперь в бескрайности небес,
в дыханье трепетном Наташи из Рязани,
с волненьем мне читающей твой стих…
И я молю отсрочить наказанье,
и я живых за все готов простить!
* * *
Не, нямо нищо твое тук, отдавна
животът ти е само вехт макет,
по който и безсмъртие и слава
съвременникът гледа под каскет,
прихлупен до очи, невярващ, нищий,
самодоволен, че е просто жив;
а аз все търся, търся твойта нишка,
оставена от теб за мен... Тежи
в душата ми мълчанието твое...
Откъсвам връх на клонка от бреза,
пред клена златен спирам на завоя
и лист от него да си отнеса...
Фалшив, фалшив до лудост е животът,
а може би, той бил е все такъв:
убивал е у нас с лъжи доброто
и пил от чистата ни селска кръв.
Не, няма нищо твое тук, отдавна
забравил те е бащиният праг,
и сякаш в слама, върху твойта слава
обувки трие непознат хлапак.
И гледа, за да види – чудо, що ли,
какво е туй поезия, поет,
и крий мустачките, едва наболи,
с измачкания от любов каскет.
Старухата-топола само още
се мъче мълчаливо да живей,
и с тънките си пръсти вятър нощем
листата й като деца люлей.
Но съхне тя, и рони се кората,
умира коренът й скрит в пръстта –
срамува се сама от висотата
да гледа суетата на света.
...не, няма нищо твое тук... отдавна
ти станал си роса и светлина,
и твоето безсмъртие и слава
е в тази необятна далнина;
и в трепетното дишане, когато
Наташа от Резан със твоя стих
пред мене изповяда си душата...
И аз за всичко живите простих!