Люська

Дождик капает/капает/капает. Кивает/ всё знает/ оплакивает. Такую трогательную и смешную. Рыженькую и распластанную. Аптечки с бинтами и пластырями. В пролетающих мимо Лексусах. Страх. Девочки в ажурных трусах. Их запредельно чёрные короткие юбки. Пухлые губки. Вцепившиеся в мобильные трубки. Офисные ублюдки. Слушающие гудки. Меряющие километры туфлями сорок пятого. Сейчас всего пол – девятого. А я себя уже чувствую такой мёртвой. Не стой, ты возле меня не стой. Не смотри на меня, Антошечка. Видишь, мне осталось уже немножечко. Даже не думай кормить меня с ложечки/ воскрешать/ тащить в свой ****ный офис. (обёртка от жвачки Love Is. Последнее, что я увижу, падая головой в лужу). Звякни хозяйке, или её мужу. Мне уже край. Не трогай, не поднимай. Испачкаешь новенькую Ferre. ( Хозяюшка не выговаривала букву РЭ), поэтому зовусь Люськой. Хотя имя теперь на кой. При жизни – то было похуй. Меня теперь только в бистро. Могла бы плакать – залила бы к чертям метро. Через дорожные трещинки. Никому не нужны щенки? ****ь, наломали мы дров. У меня внутри шесть маленьких Томасов Сойеров. I*m off. Forgive me.