Сюцай однажды вечером сидел с какой-то женщиной,
О вечном всуе размышлял – и судьбах человеческих.
От женской близости его бросало в дрожь, а темнота
Казалась вещею... Сюцай вздыхал – и вспоминал кота.
У женщины рука была привычна к земледелию;
Сюцай благоразумно ждал, смещаясь еле-еле, –
Подальше от её больших ладоней и запястий, –
Гадал о том, как лучше жить: спокойно – или счастливо?
Большая женщина – росла в его воображении,
Казалось – схватит, как осла, – и на себе поженит.
А если не поженит, то – заставит ублажать себя –
Мужским началом, лживым ртом, и – даже – целоваться!!
(Сюцай резонно полагал, что смыться – не получится,
Поскольку женщина ввела – и заперла на ключ его.)
Спускалась ночь. От женских форм и ласк слегка потерянный,
Сюцай конечностью любой напоминал растение.
Его вершки и корешки, скукожась, как от ветра,
Производили действия, для глаза незаметные.
О, если б только знал сюцай, какими казановами
Расцвечен будет вскоре мир, на равенстве основанный, –
Где роли женщин и мужчин меняются местами,
И каждый хочет в сексе быть – как Мао или Сталин!
Но – делать было нечего, он оставался в темноте –
Вдвоём с какой-то женщиной, – скучал, вертелся и потел.
В таких мучениях прошло, должно быть, целых три часа.
От приставаний женщины сюцай отчаянно устал.
И вдруг – был осенён простой, но действенной, идеей:
“Мне нужно очень... по нужде,” – сказал он, чуть робея.
Большая женщина взяла расписанную вазу –
И протянула Гунню, но тот отказался сразу:
“Спустив с себя исподнее, терзать сосуд эпохи Хань
Не может верноподданный, – как недостойную лохань!”
Поняв, что Гунню Сисы образумить не получится,
Поскольку в вазу ханьскую он не желал мочиться,
Большая женщина свела сюцая зА руку – во двор,
И согласилась подождать... – И ждёт, должно быть, до сих пор.
...Сюцай летел, как ласточка, – не чуя под собой земли, –
Счастливей, чем брачующий дельфин, ныряющий в залив.
И, вскорости, входил в свой дом, где страшно проницательный
Инь-янский кот сидел впотьмах – вполне самостоятельно.
Сюцай ощупал голову, заполненную ватой.
“О вечном всуе размышлять, – заметил он, – чревато.”
“В подлунный мир все существа грядут с правами равными,
Но стоит женщину найти – и кончишь жизнь бесславно.”
“Остерегайся их!” – сюцай рек голосом решительным.
Кот неприступно промолчал, взглянув неодобрительно
На Гунню – виноватого, усталого, в испарине...
Затем, смягчившись, подал знак: “Корми меня, Лотарио!”
___________________________________________
Комментарии
* Лотарио (Lothario) – ставшее нарицательным имя персонажа пьесы английского драматурга Николаса Роу "Прекрасная грешница" ("The Fair Penitent" by Nicholas Rowe, 1703), синонимичное обольстительному соблазнителю.
** Эпоха Хань хронологически охватывает период правления династии Хань, пришедшей на смену династии Цинь, и остававшейся у власти более 400 лет, с 202 BC по 220 AD.
*** Автор признателен Денису Садыкову, первооткрывателю фразы о вечном всуе.