под лампой табурет,
сижу на нём я голый,
огромный зал без стен,
пол мраморный,
незримый потолок,
совсем нет окон,
колонны древней извести,
полно дверей и арок,
нет людей,
мой взгляд потухший,
ногти сгрызены,
ступни полны
холодной синевы,
сижу весь грязный,
руки только чистые,
неслышный вопль
застрял комком в груди,
передо мной
три карты вскрыты,
смотрю сквозь них,
семёрка, туз
и пилигрим босой,
а за спиной
меняет шёпот,«искренний»
мой вещмешок,
на перстень дорогой.