...И вишня, вишня, вишня, много вишни, сочной, кислой, несозрелой, первым поцелуем, недоспелым, струйкой [крови?] по губам и ниже, шея, дышишь громче [тише...],[громче!], тише... Слышишь запах летних капель [?] - по линии дождя [по колее духов] проводишь языком, грозу рисуя, с дрожью в унисон, всё ниже-громче-тише, до затишья, до обморока, до провала в сон, до молнии в зрачках, до грома под ребром, наивного [и пошленького] "ах" [!..] никто[?] не слышит.[?].. Ну же! Что же! [ниже!] И слижешь мою улыбку с расшторенными уголками губ, моё сознанье с потрохами[cccука... ], ты ждал... и в ожиданье не услышал разорванного "лю" и "блю" - и блюзово стекаю струйкой сока, вишнёвым ливнем - всё без звука, и только вместе ды-шим, ды-шим, секунду за секундой громче-тише, и растворяя в поцелуях вишни, мы ничего знать не хотим и никого не слышим, рассыпавшись на ты[ся][Щ][ч]и лоскутков махрово-плюшевого счастья... Ты спишь.[Не сплю.] Совсем неслышно,так невесомово-туманно, будто в дни ненастья, ты едва дышишь. Проснись! Бежим, летим, гулять по крышам! За солнца лживо-спелой вишней,стекающей в полночное затишье. Всё громче [!] - тише [...], громче [!] - тише [...]
________________
июль 2007