Он не ушел, как младший брат,
Имения он не растратил;
И делал,что ему велят,
С презреньем думая о брате.
Он – не заблудшая овца,
И прославлял за это Небо.
Не уходил он от отца,
Но и с отцом, как видим, не был.
Работал, исполнял свой долг,
Непогрешимый, неподсудный,
И кто б из нас подумать мог,
Что этот, старший, - тоже блудный.
И кто бы мог предположить,
(Ну, если с братом так случилось),
Что может сына раздражить
Отцовская любовь и милость.
Он заходить не хочет в дом,
Стоит за дверью он, и злится.
Отцу и брату стал врагом.
А дом весь радостью искрится,
А в доме праздник, в доме пир,
Веселье, жизнь… А он не входит!
Войди же! Чудный Божий мир
И гордецов к отцу приводит.
Отец же, вышед, сына звал,
Просил, раскрывши дверь широко.
И что же сын отцу сказал?
Увы! Ответил лишь упреком.
«Мой сын! Ведь все мое – твое.
Твой брат был мертв, и, вот, он ожил!
Ты сердце измени свое –
Порадуйся со мною тоже».
У этой притчи нет конца,
Как может сразу показаться.
Послушался ли сын отца?
Нет, продолжал ожесточаться!
И, если можете вместить,
(Начало и конец эпохи)
Последний этой притчи стих
Дописан на горе Голгофе:
Терновый получив венец,
Избитый, руки вширь раскинув,
Там на кресте висел Отец,
Распятый старшим блудным сыном.