Остановлюсь. И погляжу на небо,
спиною опираясь в твердь земли,
там, надо мной, красивым клином белым,
плывут, раскинув крылья, журавли.
А я лежу, в траве, в плену пахучем,
остановив свой марафонский бег,
и высь, вливаясь в сердце благозвучьем,
наполнить сутью мой мизерный век.
Быть может, где-то там, богаче земли,
и небо, может, звёздами полней,
но это всё пустое и не значит,
когда России запахи хмельней.
Как хорошо, что мне дано родиться
среди берестяных весенних слёз,
и жить любя и жизнью не напиться,
и чуствовать, что в землю эту врос.
И чуять высоту, как будто в детстве,
наивной, незапятнаной душой,
и время не считая, упиваться
небесно-легкой, дымной бирюзой.
Отсюда я уйду, как все, по сроку,
о прожитом нисколько не скорбя.
Ты знаешь, Русь, я благодарен Богу
за журавлей, за жизнь и за тебя.