Среди всевластной суеты –
торопит век –
явился чудом доброты
тот человек.
С седой небритостью лицо
и кепки блин –
в толпу, невидный и простой,
вошел, как клин.
Рука напряжена: цветы –
он не привык.
Глаза, как Божий день, чисты –
но нем их крик.
Так хрупок мир трех белых роз
среди зимы.
Да не коснется их мороз –
вздохнули мы.
И расступились. Он прошел,
как перст, один –
с седой небритостью лицо
и кепки блин.
1980