"Вот ночь наступила, и час мой настал
От жизни бурлящей мой разум устал
Хочу я покоя и чистой любви
Хочу охладить пыл бурлящей кровИ
Противен людской мне нелепый порок
Я отбыл уже в этой пасеке срок
Мне надобен холод и вот прОбил час
Утешить надбровия замкнутых глаз
Горячим касанием пламенных губ
Которым не важно, я нежен иль груб
Они не подарят рассерженый взгяд
И тем лишь прекрасны, что вечно молчат.
Хочу я ласкать безутешные лбы
Покрытые цветом густой синевы
Сведенные скулы и ссохшийся рот
Чтоб льды растопил мой стекающий пот
И в вспышке горячего света любви
На долю секунды они ожилИ
Чтоб мощность их мыжц подо мною тряслась
Чтоб близостью их насладился я всласть
Тела их манящие нежно ласкать
Обнять их и часик в прохладе поспать.
И знаю я точно, что в следу\ю\щем дне
Без страха вернусь я к работе, к семье
Не будет противна и так мне мерзка
Живая густая людская толпа." -
Так мыслил мужчина в спортивном трико
Одетый для ночи чрезмерно легко
Идущий в грязи не жалея сапог
Тропинкой ведущей в Саратовский морг.