"Мне до сих пор не дали отопленье…"
Мне осенью не надышаться,
И не насытиться сполна.
Журчит приливная волна,
Стеная журавлю остаться.
Я пью эфир, он как стекло,
Прозрачен и на сколах резок.
В туманной дымке перелесок,
Листвою павшей замело.
Молчит осенний небосвод,
Свинцовым запахом страданья.
И песни Грига расставанье,
Несёт шугу средь тёмных вод.
И смерть укутывает в сны,
Всё то, чем радостна природа.
И я в преддверии ухода,
Ложусь в берлогу до весны.
Грустное навеянное...
Река туманная молчит, молчит заснувший бор сосновый, укутан в сонные оковы, он полудремлет полуспит. И тишина, как в первый день, Творенья. Где нет места вздору, легко вдвоём в такую пору, размазать по кровати лень. Лежать, бездумно положив, ладонь на тёплое колено, в бокале оседает пена, шипит Шампанское отжив. Отжив свой век, а за окном, осенний лист шуршит асфальтом, и в небесах кусочки смальты, искрятся старым серебром. И дождь, уже в который раз, кропит водой небесной лужи, и дятел сентябрём простужен, морзянкой подчеркнёт экстаз. И озеро, плеснув волной, в гранитный берег дунет стынью, печальной горестной полынью, уходит лето в перегной.
***
Завоют скоро невпопад,
Ветров осенних злые глотки.
И мысли водкою о водке,
В минор ушёл гитарный лад.
И трупных веток голый свет,
Мне светит, но уже не греет.
Стучит сантехник в батарею,
Тепла отсроченный привет.
Снегирь, как первенец зимы,
Клюёт промёрзшую рябину.
И злой горчичник греет спину,
И солнце в красках Хохломы.