7
Ночь июньская в крапинках звёздных
Шелестит океанский прибой.
И сидит у волны одиозно
Та девчонка с разбитой судьбой.
Месц лунной дорожкой в заливе
Стелет в дальнее синий свой путь.
Бродят парочки. Голос счастливый,
То взлетал, то стихал, чтоб вернуть
Шелест волн под просторами неба.
Мир велик. Да куда ей идти?
Со скамейки подняться б и слепо
Опираться на встречных в пути?
И вдруг голос: - Да ты ли, Светлана,
Что одна тут сидишь в поздний час?
Повстречать тебя здесь очень странно,
Что молчишь, не приветствуешь нас?
Улыбнулась губами в помаде
Сигаретку отбросила прочь.
- Детство кончилось, Света,
Ты маме
была в радость, послушная дочь.
А теперь вот сидишь одиноко,
Кроме мамы нужны и друзья.
Одиночество – это жестоко.
Убедилась давно в этом я.
- Здравствуй Аня, - ответила Света.
– Эта парочка, что ли с тобой?
Два «щегла» поспешили с ответом:
- Мы компашкой гуляем одной.
- К нам, пожалуйста, Света, примкните,-
Сально щурился рыжий щегол.
- Едем музыку слушать. Хотите?
- И отличнейший будет там стол.
- Не раздумывай, слышишь, подружка.
За углом у ребят лимузин…
В небе месяц как будто в избушку
Входил в облако, как господин.
Нагонял он тоску этот месяц,
Да на сердце ох, как тяжело.
Ей бы взять, приглашенье взвесить
Что недавно к беде привело.
Но по кругу идёт, по второму
Чужой воле себя всю отдав,
Парни с Аней, пусть ей незнакомы,
Будет ль Аня дружить, не узнав?
Улыбнулась, но как-то уж мрачно.
Встала, рядышком возле щегла.
Ничего ещё он ей не значит.
Не пойти бы. Нет ведь, не смогла.
Лимузин припаркован был к бару,
И покруче он, был, чем такси.
В свете фар был щегол пусть и не старым,
Но пожухлости след он носил.
А «красавец» второй,- что бочонок -
Молча к Анину жался бедру.
И глазами, ну, словно спросонок
Так и смаргивал, будто те врут.
И ни девушки сели в машине,
Воровским им добытой путём,
Едут с ним. А как будто в картине
Ночью вышита ярким литьём.
Только явь всё. Они уже дома.
Полумрак, еле светит торшер.
Зато музыка здесь громче грома,
И вино, они пьют на фуршет.
В голове от вина помутненье,
Ани льётся весёлая речь.
- У тебя, - говорит, - без сомненья
Своя жизнь, та, что нужно развлечь.
У меня поживи. Ну, у Васи.-
И кивок на рыжего щегла.
- Если вместе, то путь не опасен.
Мне поможешь. И я помогла.
Пусть судачат за это нас предки.
Школа там ли, завод - не по мне.
Было всё у нас – и пятилетки,
Пребыванье людей не луне.
- Хватит, Аня, - заёрзал «бочонок».
И облапил её. В щёчку – чмок!
Что толдычешь. Она не ребёнок.
Разберётся – искать, где ей толк.
Тут выпили и потанцевали.
И снова поманило до вина.
Потом у Светы мысли отставали.
Рука щегла была уже сильна.
Да что рука?! Сама уже безвольна.
Сама ласкает рыжие усы.
И нравится, что делает ей больно,
И что глаза безумны и косы.
Понёс царевной в комнату другую
Где месяц скупо свет ночной свой лил.
Забыв про всё, желанием лютуя,
Два тела вмиг в безумности сплелись.