Как ты там, солнце, с кем ты там, воздух тепел, Много ли думал, видел, не все ли пропил, Сыплется ли к ногам твоим терпкий пепел, Вьется у губ, щекочет тебе ноздрю? Сыплется? – ну так вот, это я курю, Прямо под джаз, в такт этому октябрю, Фильтром сжигая пальцы себе, - uh, damn it! – Вот, я курю, Люблю тебя, Говорю – И ни черта не знаю, Что с этим делать... (с) Вера Полозкова
* * *
И.И.А.
Все сложное стало как-то до жути просто.
Я стала будто глупее и ниже ростом,
Ты есть у меня. Не живут под кроватью монстры.
И я до краев тобою опять пьяна.
Солнце квадратиком сладкую мину скалит.
Истина – где-то рядом. У Малдера – в Скалли,
Когда ты есть– то душа у меня наскальна.
А когда тебя нет – то звенящая тишина.
И вот ты есть у меня. И солнце с утра алеет,
Осень рассыпалась листьями по аллее,
Стала слегка холодней и немного злее,
Слава, тебе, Господь, что их только три.
Осень по горлу метит, смотри, не щелкай,
Она претворяется рыжей смешной девчонкой.
Но вот ты есть, со взъерошенной мною челкой
И очень сладко делается внутри.
Стены мои внутри – все насквозь бетонны,
Мое сердце толкает крови целые тонны.
Я болею тобой, как болеют чумой бубонной:
Лихорадит, знобит, и не думаешь ни о чем.
И вот ты есть у меня, как дикий синоним счастья.
И солнце с утра целует мои запястья,
И я могу на коленях тебе поклясться,
Я счастлива! – позвоночником и плечом.
Мой город слегка картонный. Почти бумажный.
За всю свою жизнь ты был в нем примерно дважды.
Я люблю тебя. Изнываю. Скучаю. Жажду.
И октябрь становится сразу ко мне нежней.
И я поспеваю в тепле, как в кастрюле дрожжи
Ты есть у меня. До мурашек, озноба с дрожью,
У меня этой осенью нет никого дороже
И в целой жизни нет никого важней.