Ни света дня, ни запах формалина,
Ни звук сирен ,ни голоса врачей
Не слышал я в бреду семи ночей,
Когда пришлось доверить койке спину.
Я был на грани, мой сосуд остыл,
Но пядь руки всегда была горячей,
Тогда я был только душою зрячий,
Но этот жар мне в памяти застыл.
Он был мне всем, был путеводной нитью,
Держал мой дух на этой стороне,
Он веру в бога пробудил во мне,
Даря тепло и наполняя жизнью.
Семь дней в аду ,блужданье меж мирами,
Прошли мгновеньем затяжного сна.
Глубокий вздох - в душе опять весна,
И жар от рук сидящей рядом мамы.
"Ну, здравствуй, мам,"- я выдавил, хрипя,-
"Безумно рад я нашей скорой встрече!"
В ее глазах зажглись надежды свечи,
И мама нежно обняла меня.
В ее лице читалась тяжесть мук,
И боль в груди, где билось сердце нервно ,
Эх, знала б ты: спасло меня, наверно,
Тепло твоих всегда горячих рук...