В развилке клёна, перевернутой шапкой лезгина, гнездо,
насквозь пробитое копьями солнца, пустое
и бездонное, торчащее, как непонятая нота До
в ля-бемоль миноре
Внизу, под клёном, срываюсь я стрелой жужжащей с тетивы,
и там, в помойном баке, ржавое от ударов тупым,
расколотое надвое, среди отбросов,
найдёт бродяга то, что было дано двоим.
И никому.