Ах, туманьтесь, дымитесь, снежитесь, сгорайте, бездоньтесь
Проруби звездного горя, вечных зим и ночей,
Нежней акварели, седыми горами мудрого горя на шелке китайском,
В рыданьях и стонах акаций вздымайтесь,
Красных снов приюты - черным дымом прячьтесь, играя.
Жемчужные сети рассвет расставляет для минотавра,
Обман многоликий берется за снежную скрипку,
Сквозняк - одинокий тапер феерических утр
Снова смычком ледяным на рамах горящих играет.
Слова и солнце из снов оживают, снова утро, рассвет жизнью напиться хочет.
Волшебная кровь моя светится, к Богу взывая...
Для минотавра расставлены вздохи невинности,
Клыки белых дней похотливой наивности.
Но я не таков:
Призрак мой дань, отдавая черным бессонницам лавра,
Любит в пурпурную мантию нежной тревоги одеться,
Изысканно лечь на пенные гребни Любви
И улыбок, мерцающих в вечности сердца,
Молчание слушать в лазурном биении мыслей,
На мраморных спинах холодных слонов оживая.
Даос и халдей стучатся в бумажное сердце ребенка.
Не ради забавы в эпилептическом смехе трамвая
На сером асфальте я вижу оливки и жемчуг, забытые Гойей,
И, кровью рассвета их разбавляя,
Я краски из снов для кожи Твоей подбираю упрямо...