я жил у фрау Фельгер целый год,
искал в немецком сдвигов ощутимых
и вот уже наш первый диалог
о ценах, о войне и о любимых.
пять женихов и пять смертей подряд,
а в сорок пятом - вышла за шестого,
который выжил, хоть и без наград,
любимчиком у жребия слепого.
те пятеро, кто на войне погиб,
на наших были лицами похожи
(п л а н и д а, мясом пушечным побыть,
с рождения написана на рожах).
её супруг болел и всё лежал,
на секс и пищу негодуя вздорно,
но выздоровел, а потом сбежал
с полячкой, молодою и задорной.
она осталась жить опять одна
в холодной, тёмной, бауэрской хате,
куда ночами жёлтая луна,
мигала на бессоницу, некстати...
а ей хотелось снова на войну:
работать вночь и хлеб припрятать в сумке,
что б две хохлушки, головы нагнув,
ей рисовали добрые рисунки*.
потом писали тёплые слова
не потому, что кто-то их заставил,
а потому, что жизни жернова,
не соблюдают фронта строгих правил.
...
здоровье долго брали у неё,
уже заметно, что пошло на убыль,
но по утрам встаёт и, всё равно,
готовит вкусный яблоковый штрудель!
*Работала наравне с двумя вывезенными с Украины девушками: Марией и Ольгой. Остались их рисунки, которые она бережно хранит.