Гремучей тяжестью главы
И слабой долей осознанья
Находит миропониманье
Пытливый ум под вой толпы.
Привязанный к столбу ремнями
Стоял он днями и ночами
Во ожиданье злого часа,
Когда попов черная ряса
Взойдет и сядет на престол,
Чтоб видеть площади атолл.
И казнь пред ними состоится,
Страша людей простых толпу,
Ведь на глазах же, наяву,
Казненный в пепел превратится.
Духовный сан и плод обмана,
И откровенье Иоанна,
И речь Иуды и Луки
Как оскорбленные стрелки,
Трактуемые божьей церквью
Для власти надо всей землей
И чтоб их камерный покой,
Лишь звоном денег оглашался,
И чтоб огромный бриллиант
Сиять на пальце оставался,
Тела несчастных пригвоздят
К столбам, стоящим в крестный ряд.
Суды священных инквизиций,
Недолго думая, ведут
На страшный каменный редут.
Где пытки палачи проводят
И вот, где черти верховодят
Средь криков жара и огня,
Где красное клеймо, дымя
Кладется на созданье божье,
Выпытывая правду всю,
Но предлагая лишь свою
И ей названье стало ложью.
Так, отыскав виновный грех,
Им приговор один на всех
В судебном зале оглашают
И гадким словом заражают
Их благородны имена,
Ведь ересь людям вменена.
Стоит привязанный к столбу
И мысль угрюмая терзает,
Что божьему попов суду
Огонь свершится, помогает.
Но все уходит, вот же он,
Посланник Ада, Преисподней,
Треща ветвями как поводней
Спешит объять живую плоть,
И верно сказано, что хоть
После огня уголь дымится,
Зато душа уж не томится.
Она на небо попадет,
Где истинный Господь живет.