Секач

     

       Они стояли, казалось,… вечность.
       Друг против друга в делянке* густой.
       Наверно, он пожил на свете немало,
       Чтоб верить узкой дорожке лесной.


       И каждый, в раздумье этом безмолвном
       Имел свою веру, с её правотой.
       Один ожидал и искал этой встречи,
       Другой же хотел разойтись стороной.
       .

       Он всё стоял и не верил упорно
       Деревьям с безветренною тишиной.
       По опыту жизни своей, понимая, что
       Сойки не просто кричат над сосной.


       Он вспомнил: наверное, эта делянка
       Его от рождения, домик… родной.
       Как красочны, ярки картинки из детства,
       Что прожил, бездумно резвясь детворой.


       Казалось, мир этот - радостный праздник,
       С солнцем, встающим над летней травой.
       Вдруг бросилась мать, их собой закрывая,
       От волчьей, сбесившейся стаи большой.

       
       Как бился отец не на жизнь, а насмерть
       К себе, приковав трёх матёрых волков.
       Расплата за жадность - кровавые раны.
       От острых, как бритва, кабаньих клыков.


       Запомнил, как ночью в ручье умирала
       Их мать, кровоточа с текущей водой.
       Он долго к ней жался от страха, не зная,
       Что значит прожить одному - сиротой.


       Отбился от стада…, Ему не удастся
       Со всеми покинуть распадок* лесной.
       И жизнь его, словно чистилищем ада,
       Предъявит свой счёт за ушедший покой.
       .
       
       
       И лес изменился, угрюмо и страшно
       Встречая опасной своей темнотой.
       Не раз, от зубов всех мастей сберегаясь,
       Спасался терпением и быстротой.
       

       Как научился читать книгу звуков,
       Таинственных шорохов жизни ночной.
       Фальшивые ноты на слух, отличая,
       В напевах мелодий природы лесной.
       
       
       Он всё-таки выжил, родившись, наверно,
       Под яркой, большой и везучей звездой.
       И лишь после третьей весны от рожденья
       Познал вкус победы, дав первый свой бой.

       Он сразу узнал этот запах…, та стая.
       Убила что мать..., оставив его сиротой.
       И страх, раньше гнавший его без оглядки,
       Сменился враз силою яростной, злой!

       Бой начался в плотном кольце окруженья.
       Прыжок первым сделал вожак с сединой.
       Удар секача как ножом в подреберье:
       Могилой глубокой стал ерик лесной.

       
       С потерей« хозяина» волки вскружились
       В смертельно-отчаянной «пляске» лихой.
       Следы от укусов - глубокие раны,
       Наркотик кровавый для стаи такой!

       
       Усилился натиск…. Собрав свои силы,
       Рубакой бесстрашным он бросился в бой.
       Удар! Переярок*, сраженный атакой…
       Волчица, упавшая рядом с сосной.

       Жестокая плата за право быть сильным,
       В желании подняться над чьей - то судьбой…
       Из схватки он вышел могучим и крепким,
       А с гоном* осенним…. завёлся семьёй.

       Тот год оказался во многом удачным.
       И жизнь потекла бы своей чередой.
       Как сладок бы... мед, если нет ложки дёгтя.
       А ей мог стать голод холодной зимой.

       По осени поздней картина печальна.
       Ведь жёлудь для них - это корм основной.
       Чтоб выжить, семье предстояла дорога
       В чужие леса, за той быстрой рекой.

       Нет выбора стаду, ему всё ж придётся
       Покинуть свой край заповедный, родной.
       И только тогда он узнает, столкнувшись:
       Намного опасней волков - род людской.

       Да, много вокруг просвистело картечи,
       Что режет сильней острых волчьих зубов.
       На теле, как в памяти, много отметин
       От разных прошедших облав да гаёв.

       За годы, что прожил вдали на чужбине,
       Он много всего перенёс от людей.
       Как их ненавидел за боль и потери
       Пропавших собратьев по крови своей.


       И всё-таки жизнь не проходит бесследно,
       И опыт в награду прибавит срок свой.
       С волками легко расправлялся клыками,
       С людьми научился «своей головой».


       Он быстро усвоил все схемы охоты.
       Запутывал след, уводил гончаков,
       Назойливых лаек рубил беспощадно,
       Прорвавшись сквозь цепь гайщиков.


       Давно отказался от лёжек в делянках,
       Для днёвок искал в «неудобьях»* места,
       Ложился у тропок лесных и дорожек,
       Чтоб знать об опасности издалека.


       Но годы проходят, всё чаще и чаще
       Он стал вспоминать свою мать и отца,
       Полянку в ромашках, дубраву лесную.
       Домой потянуло в родные места.


       И вот он, распадок, родная делянка,
       На свет где родился, где юность прошла,
       Где солнце не раз его ласково грело,
       Орешник густой сберегал от дождя.


       Отбросив все страхи, остался на днёвку
       Как прежде в былые бывало года.
       И снилось ему то весеннее солнце,
       То мать, то отец, то вдруг… волчьи глаза.


       Он сразу очнулся, как хрустнула ветка
       Под чьей-то незваной чужою ногой.
       И долго стоял, носом втягивал воздух
       У волока* - просто дорожки лесной.


       Он понял, что это охотник, облава
       И скоро по следу пойдут гончаки.
       Нелепо вернуться домой и погибнуть
       В краю заповедном от чьей - то руки.


       Не знал он, что лес этот, горы и речку
       Негласно купили от власти чины.
       И нет вековой заповедной дубравы:
       Непросто стучали в тот год топоры.



       Что нет заповедника больше на карте
       А выросли словно поганки – грибы
       Гостиницы с баньками для богатеев,
       Охотников чарку поднять на крови.


       И жизнь его будет в оплату валюты,
       Что посчитают доходом в бюджет
       Хозяйства того, а точнее, владельца,
       Готового весь распродать этот свет.


       Но в ту для себя непростую минуту
       Он думал: удастся, как прежде, ему
       Застрел обмануть, что стоял по дороге,
       В лазейку метнуться, как соболь к дуплу.


       Но что-то сломалось в сознании этом,
       В инстинкте спасения жизни своей
       Всё больше вскипала звериная злоба
       На мир сей жестокий, на хищных людей.


       Он принял решение: будет, что будет.
       Ведь с ним его сила - его родной дом.
       И лес этот, солнце и птицы, что в небе
       Пусть гордо его назовут секачом.


       Боли не чувствовал, просто мешала,
       Стекавшая кровь - пули след в голове.
       Удар! И обидчик от страха и боли
       С гримасой скатился в пожухлой траве.


       Хваленые хищники-люди, что стоят
       Без ружей, в открытом и честном бою.
       Спасайся быстрей, ведь дорога открыта,
       Но он уже выбрал другую судьбу.


       Он шёл по застрелу, сметая с дороги,
       Людей в камуфляже - плохие стрелки.
       Он мстил им за страх, униженье и горе,
       За право убийства без всякой нужды.


       Нашли его позже, почти через месяц.
       Не ставши добычей, в делянке, под пнём
       Он гордо и славно прожил своё время.
       За храбрость - назвали его секачом.


       ***

       Молва об истории этой добралась
       До власти столичной, особо большой.
       Чиновников много осталось без кресел,
       А край заповедный вернулся домой.


       Пусть кто-то подумает - это неправда.
       На свете нет истин, во что веришь ты.
       Да, зверь разъярённый, конечно, опасен,
       Но жизнь справедливая - просто мечты!



       
       
 *Делянка – участок вырубленного леса, заросший травой, ажиной,
       кустарником.
 *Распадок – участки леса по обе стороны оврага, горного ущелья.
 *Переярок – молодой волк (ца) не достигший 1-1.5 лет.
 *Гоном – период спаривания у диких кабанов, проходит в октябре, ноябре.
 *Неудобья – по охотничьей терминологии места лёжек зверя
       нетрадиционные для этого вида.
 *Волок - при рубке леса дорога, по которой вывозиться лес в последствии практически не зарастает.
        .