- Несколько лет назад мы ездили на какую-то горную речку (не помню названия) сплавляться на катамаранах. Сплав был часа на два, включая одну остановку с высадкой и пешим походом к водопаду. Путь к водопаду и сам водопад находились в ущелье. В этом месте я вчера и был. Теперь не босиком и в плавках, а тепло одетый, теперь я шёл не по влажной земле, а по сухим осенним листьям. Теперь я был там один. Я решил пройти дальше, чем в тот раз. Поднявшись по склону рядом с водопадом, я оказался там, где ещё никогда не бывал. Это был оранжевый лес. Стоял довольно плотный туман, и видел я не особо далеко.
- Дориан, что значит оранжевый лес?
- Осенний. Все деревья оранжевые, под ногами оранжево. Деревья – в том смысле, что листва, а не сами деревья.
- А я уж подумал, что совсем оранжевый) Ладно, продолжай.
- Я шёл по лесу и вскоре среди тумана показались дома и улица. Сначала маленькие деревянные избушки, потом кирпичные дома в два-три этажа. По улице ходили люди, странно похожие на тетрадные рисунки, раскрашенные цветными карандашами. Я дошёл до центра городка и застыл в изумлении: прямо из центральной площади начиналась радуга. Когда-нибудь задумывались, откуда начинается радуга? Я только если в детстве. Теперь я знаю ответ. Радуга начинается в городе за оранжевым лесом.
- У радуги два начала.
- Что?
- Или два конца. Или начало и конец.
- А-а, понял.
- Никогда не задумывался, где другое начало радуги?
- Нет... Надо будет сходить туда в следующий раз. А где ты был, Кай?
- В психиатрической лечебнице. В качестве пациента. Растроение личности. Я время от времени считал себя ещё и Наполеоном и великим русским поэтом.
- Каким именно?
- Просто великим русским поэтом. Так себя и называл: «Я великий русский поэт». Отношения с персоналом были нормальные, вокруг добрые порядочные люди, питание хорошее, вообще всё здорово, только скучновато. Я, конечно, знаю, что в обычной психушке всё по-другому, но в этой было именно так. Но вот, в один прекрасный день произошло то, что изменило всё моё существование. Я увидел её. Я увидел мою Герду. Да, я знаю, что она мертва... Но там она была живее нас с вами. Там я верил в её реальность, верил в её дыхание. Мы встречались всё чаще и чаще, потом я через санитаров уговорил главврача в качестве подарка на мой день рожденья перевести нас вдвоём в одну палату. Теперь мы были вместе всё время. Всегда. Мы были счастливы. Мы были счастливы вечность... Магмель, почему ты плачешь?!
Они обернулись к Магмелю, который до этого молчал. По щекам Магмеля стекали слёзы. Через минуту он начал говорить:
- Я видел тебя, Кай. И тебя, Дориан. Мы были на крыше многоэтажки. Пили коктейли, смеялись, дурачились. Вы как-то прикололись надо мной, я сказал, что это тупая и несмешная шутка, и ржать над ней могут только полные придурки, и отвернулся. Сижу, пью из банки, краем глаза вижу, что вы начинаете бороться, так просто, в шутку. Вы у самого края. В запале борьбы пятитесь назад и оба срываетесь вниз... Я бегу по лестнице, сердце стучит как барабанная дробь, ноги подкашиваются, в глазах темнеет от страха. Я выбегаю на улицу и вижу вас. Это было ужасно... По асфальту растекаются кровь и внутренние органы, поломанные кости торчат наружу... И вы пока ещё живы. Вы чувствуете всю эту боль, но не можете пошевелиться. Вы не видели, что с вами стало, вы могли видеть только небо. Кай спросил у меня: «Всё будет хорошо?», а я отвечаю: «Да, друг, всё будет хорошо». Хотя сам понимаю, что нихуя ничего не будет хорошо! Никогда больше ничего не будет хорошо.
Магмель встал и отошёл к окну.
- Это слёзы счастья, - донёсся его дрожащий голос, - Я счастлив, что это был всего лишь сон. Я счастлив.