Ей жалость не нужна, она ее не примет.
Вся жизнь ее была иначе прожита.
Она играет роль бесчувственной гордыни
Надменен взгляд её, и поступь налита
Уверенностью каменной Венеры.
Рука её тверда, безжалостен язык.
В её отточенных до мелочей манерах,
Мир видит то, к чему давно привык:
Эмансипация во славе в нашем веке –
Таком бесчеловечном и глухом,
Когда безликость ценит в человеке
Стиль жизни «Унисекс и Униформ».
Но будет миг, быть может, и она
Заметит, что на свете есть весна…