Нас голод вёл среди камней,
оград и стёкол,
и просыпался он во мне –
не вол, а сокол.
Я чуял запах за версту,
не хуже зверя,
он видел, как я тьмой расту
в открытой двЕри.
Глаза нашли глаза в упор,
до нервной дрожи,
в душе палач занёс топор
над тёплой кожей.
Закон, придуманный не мной,
но я на страже,
бежать, от ужаса немой,
не думай даже.
Да, я ошибся в прошлый раз
и помню свисты,
как выставлял ты напоказ
язык мясистый.
Теперь ты конченый, дружок,
нельзя иначе,
мне тот нахальный пирожок,
не надо сдачи.