В темном доме моем,что зарос по углам паутиной,
Где эпохи Людовика мебель толпится в гостинной,
Позабыв о дворцах,где стояла она на просторе,
Есть старинный комод,что в пустынном стоит коридоре.
Там пропитанна пылью,проеденна молью портьера
И диван,позабывший давно ощущуние тела.
Я храню,как реликвии полуисстлевшие карты,
И макеты давно и бесславно погибшей эскадры.
И далекого предка в комоде хранится матроска,
Старый компас морской,золотые часы и расческа.
Я выуживал факты,как рыбу из проруби леской.
Он был смел и умен,и когда-то дружил с Ковалевской.
Он погиб молодой,ему было,наверное,сорок.
Но остался портрет и покрывшийся плесенью порох,
И застывшего рома следы на забытом стакане,
И мундира его лоскуты исстлевающей ткани.