«Здравствуй, бабушка, откель ты?..
Что припрятано в руке?»
«Я колдую, словно кельты,
на козлячьем молоке…»
«Так ведь, милая, негоже,
Тайну прятать в узелке?»
«…Ведьма злобная ворожит
В обгорелом сосняке…»
«Что ты, бабушка, помилуй,
Ты чего ж так нелегка?»
«Я питаюсь чёрной силой…
Дай мне, милый, мертвяка!»
«Что ж несешь ты? Будет, полно…
Каковы ж твои года?»
«Восемьсот… Пока неполных…
Я для смертных молода….
Разойдусь с тобою мимо
Вон уж сполохи зари!
Ты уйдёшь в седьмую зиму –
Никому не говори!»
Уходила в темень бабка
Через инея покров....
Чтоб сгрести в свою охапку
Девять мёртвых островов.
* * *
Я люблю холсты и фрески,
В них земная скорбь слышна
Из-под чёрной занавески
Тайна вырвана у сна
Замки, лошади, камины…
Неразрывна связь времен
Незаметно над картиной
Проплывёт тягучий звон….
Отзовутся дальним всплеском
Неживые имена
Я люблю холсты и фрески –
В них земная скорбь слышна…
* * *
В двух метрах от поверхности земли
Эпохи спят… Шуты и короли…
Эрцгерцоги, виконты и князья
И даже псы, которым спать нельзя….
И безгреховный здесь, и тот, чей грех
Пройдет как жало, меж веков и вех….
И армия дремотных ангелов
Хранит крылами паутину снов…
Спят матери, а рядом сыновья,
Спят влитые в бессмертие друзья,
Армяне спят… Над ними Арарат,
Вершины чьи – сиренево горят…
Избавлены от плена и тюрьмы…
Евреи спят… И вьюги Колымы,
Им снятся... Холод лагерной зимы...
А иногда - Освенцима дымы…
Католик спит, а подле гугенот.
Никто здесь меч не вскинет, не убьёт…
Увечья никому не нанесут,
И принц, и нищий призраками тут...
Царь и слуга здесь вместе… Их покой
Один. И здесь неважно – кто какой….
Спят матери – святое из святых,
Огонь их греет нас, пока живых,
И в этот нескончаемый редут
Иные, к склонам Вечности, бредут
А с дальних далей, искренних высот
Седьмое солнце медленно встает
Нам морем душ – прощальная вода….
Вдали горит Давидова звезда,
С Востока полумесяц вторит ей
А рядом дремлют купола церквей
Так помирил вчерашних недотрог,
Один огромный, безграничный Бог….
И мёртвых души всходят в небеса
И мир дрожит на каменных весах…