Пойдём со мной! – до середины.
Ну, если хочешь, до метро... –
Листать гламурные витрины,
Как карты хитрого таро.
Гордыни грех и крах доверий,
Зуд вожделений, блуд вины,
Паденья курсов и империй
В них на просвет отражены.
На манекенах безголовых
Меха и пёрья райских птиц,
Флёр нафталина на обновах...
...А жизнь, внезапная, как блиц,
В свой каждый миг – неуловима
И ослепительно нова!
А манекенов пантомима –
Вне жизни, мимо естества...
Идём! – рубя руками ветер
И смога илистую пыль.
Вертеп в огне. Тверская – вертел.
На ней Москва, как кура-гриль.
А вот и «Ростикс»! – где когда-то
Из-под стола да втихаря
Мы лили винитус в стаккато,
Тропинку к веритас торя,
И, отливая в чистом слове
Свой пыл, слеплялись в монолит
Большим давлением любови
Без вредной примеси либид.
Идём... увы, сегодня мимо.
Но провожать – так от души!
Отражены неотразимо,
Невыразимо хороши,
Скользя в стекле двойным портретом –
Идём! – по водам кича вброд.
Не всякий воин был поэтом,
Но никогда – наоборот.
Как Марксо-Энгельс профиль-парой,
Идём! – в индейцы иль в маки'.
Не заслоняй меня гитарой.
Не отпускай моей руки.
Идём, идём! – пусть кура-ряба
Свой освещает окоём
Звездой стриптизо-фитнес-клаба.
А мы – идём куда идём.
И, не дойдя до «л’Этуали»,
Из ножен нового стиха
Достав словцо дамасской стали,
Попорем куре потроха!
А просто так! – не в назиданье.
Пусть назидают дураки.
...Моя маршрутка. До свиданья...
Не отпускай моей руки...