фото автора
Глава 1. СОНЕТ ЯЙЦА
Яйцо – оно и в Африке яйцо –
змеючье, птичье или черепашье…
(Прошу не путать с тем, что пахарь Паша
блаженно чешет, потребив пивцо).
Желток, белок, скорлупка. Кто папаша?
Какое миру явится лицо?
Кем будет он – едой или борцом?
Героем или мерзостью пропащей?
Ку-ку, ко-ко – и сразу столько тайн!
И каждый день еще один Китай
кладется в гнезда – полюс ли, экватор –
чирик – и вся вселенная для них!..,
Да, было бы всем прочим тесновато,
когда бы не омлеты на двоих…
Глава 2.ФИЛОСОФСКАЯ
Яйцеголовые философы,
харизмой маясь зимним вечером,
озвучивали тему вечную
дебатами буйноголосыми:
первично что – яйцо иль курица?
Кипели вымыслы под выпивку…
Глазами красными на выкате
смотрел голодный, как смакуется
филе куриное с яичницей,
как аппетитно грудки дразнятся…
Первично что? Какая разница,
голодному не до первичности!
Однако, тема эта спорная
достала всех, лютует логика:
яйцо! – от лекции до ломика;
нет, курица! – и брюхо вспорото…
Копните словеса ажурные –
первичность – явно место лобное:
сознание – и в бой с холопами;
материя – и в бой с буржуями…
Да, параллель. Зато весомая.
А курица в гнезде блаженствует –
и жертвенность тебе, и женственность…
Одна проблема: философия.
Глава 3.СФЕРИЧЕСКАЯ
Теперь без амбиций.
Прямые углы в природе –
случайность, поэтому
сначала была полусфера:
груди, живота, ягодицы,
ладони, которая черпает,
и глиняной чаше
какой-то там сумрачной эры
предшествовал череп…
Возможно, случайно
мозги просветлели местами:
скорлупка не ведала грани,
однако же стала
прабабушкой амфор,
прадедушкой купола цирка;
гнездо Колизей породило,
и голову рабью
сменил древнегреческий мячик…
(а может, яйцо крокодила…)
Узнать бы, кто автор,
сказавший, что яйца не учат,-
ханжа был на яйцах зациклен,
своих не имея …
(Ремарка: случайно ли «пенис» и «теннис»
настолько созвучны?-
остался ж в истории мальчик,
играющий вражьим трофеем
на фоне победы (аферы?)…
И в теннис играть расхотелось.)
Тем временем сферы
учили катить и катиться,
летать, изумляться и плавать,
смешить и смеяться…
Кем стали бы, если б не птицы?
(когда бы не яйца?)
Глава 4.ПЕЙЗАЖНАЯ
Мороженым всмятку заляпан бюст.
Рыдают сплиты на полной мощности.
Сверчковый блюз пересохших уст
вползает в душу – и кожа морщится:
жара-жарища-жарой больны,
надет на август удушья валенок…
На блюде ночи – яйцо луны –
похоже, тоже вкрутую сварено.
Жара при деле: пытается зря
безумный котяра подругу вылюбить…
Зато скрежещет яйцо фонаря,
готово какого-то монстра вылупить;
зато в раскаленной духовке ларька
вареная баба трындец кукует,
желток соскабливая с потолка –
на слезы фирме и на смех курам…
Не плачь, Мария. В такую жару
мы все омлеты – по-своему каждый.
Авось, кто зайдет на «господь точка ру» –
и спишутся яйца, и дождик закажется…
Глава 5.МОНОЛОГ ПСИХОЛОГА
Однажды, но вряд ли однажды
ребенок попал к психиатру
на почве глупейшей из сказок,
что на ночь глупейшая няня
читала согласно программе.
А может быть, няня-садистка
балдела под слезы младенца;
а может быть социопатка
под видом той няни скрывалась,-
подумайте, кто из нормальных
ребенку такое расскажет?
Итак, разберемся в деталях:
у курицы явно проблема
с ее генетическим кодом,
поскольку яйцо золотое,
хоть вскормлена не ювелиром,
и что за петух – неизвестно.
И дале: старик со старухой
вели себя не адекватно,
а проще, кретины в маразме
разбить многократно пытались
сие уникальное чудо,
причем, не понятно зачем?!
Двоих не сумеет насытить
яйцо, даже пусть золотое!
Нормальный сокровище это
задвинул бы с аукциона,
тем самым себе обеспечив
безбедную старость и славу.
А эти плебеи без мозга?
Чем дальше сюжет, тем страшнее:
позорную мышь прикормили,
а та до того обнаглела,
что попросту стала хозяйкой
и, видимо, тоже с проблемой
избыточной мышечной массы,
поскольку хвостом перешибла
яйцо из металла на раз!
Дурдом, а не детская сказка.
Теперь о последствиях стресса:
другой впечатлённый ребенок
пошел бы ваять мышеловки,
но этот – взлелеял идею
как можно яйцо обессмертить,
как дать ему больше, чем вечность,
чтоб время его не коснулось,
потопы, погромы и войны,
вандалы, дебилы и мыши!
Напомню, что мальчика звали
не как-нибудь: Карл Фаберже.
Глава 6. АНЕКДОТИЧЕСКАЯ
Василь Иваныч с пресловутым Петькой
в Испанию попали, на корриду.
их поразили запахи и ритмы,
наряды дам и прочие аспекты,
присущие публичной скотобойне,
но чуждые душе исконно русской…
Два мужика мечтали о закуске,
и вместе с тем, им было очень больно
за роль быка, за смерть, длиною в шоу,
за лошадей, распоротых рогами,
за родину, которую ругают,
и где сейчас проснуться хорошо бы!
Но шок прошел, когда нагрянул голод.
- Глянь, Петь, кабак. И блюдо в нем «Коррида».
Попробуем на память о Мадриде?
- А чё, давай. Не все ж казаться голью!
То был шедевр искусства поварского:
свежо, пикантно, главное, что много!
Насытились - и зашагали в ногу,
икнув мечтой сюда вернуться снова.
И ведь вернулись. Даже очень скоро…
На блюде – нечто…Где же изобилье?
- Сеньоры, в прошлый раз быка убили.
А в этот раз, пардон – тореадора…
Глава 7. ПОЛИТЭКОНОМИЧЕСКАЯ
Загадка времен перестройки,
разгадку которой
не могут постичь иностранцы;
загадка голодных,
но самых читающих в мире;
загадка-насмешка над прахом
идеи бредовой;
загадка-картинка конца
суицидной эпохи:
«Хвост – длинный,
глаза – злые,
яйца – маленькие
и – грязные…»
Не знаю кошмарнее монстра,
чем очередь
за дешевыми яйцами…
Ну, разве что очередь
за гробом тирана.
Глава 8. КИНЕМАТОГРАФИЧЕСКАЯ
Период юрский свежего распила:
и вновь Оно! – не Фаберже, но Спилберг,
не ювелир, но ювелирно смог
сварить яйцо в компьютерном бульоне…
мильонных спецэффектов миллионы
заглатывает зритель изумленно.
отдавшись действу с головы до ног.
А если он провидец, этот Стивен,
и съеденное нами не простило
безудержья пристрастий вкусовых?
И есть кому и почему бояться,
особенно, тайком кладущих яйца
и явно не спешащих предъявляться
глазам фанатов чокнутых своих…
А если Спилберг прав, и послезавтра
закружится планета динозавров,
и Крокодилберг сделает кинцо
о нас, о яйцеглотах оголтелых?
- Они же монстры! – скажет Некто в белом,
покусывая веточку омелы
и поправляя на хвосте кольцо.
Глава 9.ФАНТАСТИЧЕСКАЯ
Мы стали богами,
рискнувшими в космосе кануть,
и землю открыли,
пригодную к райскому «завтра».
Осталось освоить
и выморозить динозавров
(так в избах зимой
вымораживают тараканов)…
Мы долго кружили
на околоземной орбите –
так долго, что дети
ковчег переполнили звездный.
Потом был потоп.
И трезветь от побед было поздно.
И шкодили дети –
не кляты, не мяты, не биты…
Земля подсыхала,
такая никчемная с виду,
что пленники пиршеств
пейзаж не спешили оформить…
А детки с небес
рассыпали запас генофонда…
А с борта казалось,
что это дожди-леониды…
И весь этот хаос
пророс и заблеял блаженно.
Уже не до рая –
чему-то детей научить бы!
Но их не прельщали
тоскливые буквы и числа,
когда все кругом
постигало процесс размноженья.
Хотелось как лучше,
хотя бы с какого-то бока…
Мы были богами
и знали соития ценность,
но чтобы такое!..
Продлились: одни от инцеста,
толпа от примата,
и лишь единицы - от Бога.
Но падают звезды,
и небу подставлены лица.
Пытается август
божественным чем-то казаться:
ведь падают яйца
разрушенных цивилизаций,
чтоб после потопа
в обличье богов повториться.
ЭПИЛОГ
Благодарю тебя, Яйцо,
за восхитительную тему
моей расхристанной поэмы
с непредсказуемым концом.
Благодарю тебя за шарм
неоспоримости пикантной –
ты круче Гегеля и Канта,
катись, последствия верша!
Перед тобою все равны:
политик, слесарь и ученый,
бесцветный, белый, желтый, черный
тебе воздать обречены
за кулинарный идеал,
за содержание и форму,
за то, что стало общим фоном
для всех, кто думать начинал,
да мало ли за что еще…
Тебя венчает звон пасхальный,
ты ритуально, эпохально
(в посольство брошено – не в счет)!
Тебе реклама по х*ю,
ты страшный сон любой модели,
которую скопцы одели
в твое перо и чешую…
Прости за то, что ты - товар.
(и я – товар, но меньше стою)
Катись, простое, золотое,
подальше от страстей и свар,
ядреных бомб, комет, диет,
и никогда не стань последним!
Ты – наше все. А я – посредник
меж дежа-вю и тет-а-тет...
Не отрекусь, когда тебя
объявят «конусом нон грата»,
и брат сожрет тебя и брата –
не отрекаются, любя!
10 – 20 августа 08г.